Вера Степановская
Аида Анны Нетребко следует своим страстям и нарушает все табу в стремлении к счастью. Фото Salzburger Festspiele/Monika Rittershaus
Премьера оперы Верди «Аида» стала одним из пиков Зальцбургского летнего фестиваля: в заглавной партии дебютировала российская дива и любимица австрийской публики Анна Нетребко вместе со звездами оперной сцены Екатериной Семенчук и Франческо Мели, музыкальным руководителем стал Риккардо Мути, а ставить оперу пригласили иранскую художницу-фотографа и кинорежиссера Ширин Нишат.
Билеты были раскуплены моментально, задолго до начала фестиваля, на черном рынке цена за билет взлетела до 3500 евро. В зале присутствовала канцлер Германии Ангела Меркель (а накануне она была на опере Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда»), известные политики, бизнесмены, артисты. Премьера закончилась абсолютным триумфом, после состоялся большой гала-прием в зальцбургской резиденции, и на следующий день австрийские газеты вышли с фотографиями Анны Нетребко на первых полосах и восторженными рецензиями.
Это «Аида» без слонов и пирамид», как выразился интендант фестиваля Маркус Хинтерхойзер. За этим суперпопулярным творением Верди, якобы написанным к открытию Суэцкого канала, действительно же впервые исполненным 24 декабря 1871 года в Каире, тянется нехороший шлейф оперных клише. Поэтому «Аиду» почти не ставили в Зальцбурге: она звучала лишь в 1979–1980-м под управлением Герберта фон Караяна, где заглавную партию пела Мирелла Френи, а остальные роли были разобраны звездами калибра Хосе Каррераса, Мерилин Хорн, Пьетро Капучилли, Николая Гяурова, там даже Руджеро Раймонди пел незначительную партию Фараона. Однако слушателям стоило ждать почти 40 лет: нынешний спектакль достоин легендарного предшественника. В некотором роде это «Аида» «волшебной горы» Зальцбурга (герой романа Томаса Манна тоже слушает оперу, и писатель приводит свой поэтический разбор последнего акта), так как это элегантный, даже эстетский, визуальный спектакль. Для Ширин Нишат это не только первое обращение к оперной режиссуре, но и вообще первое соприкосновение с миром западной классической музыки. Ее «Аида» – одновременно и современная, и вневременная. В совершенной музыкальной интерпретации.
На вращающемся круге сцены (декорации Кристиана Шмидта) две огромные белые конструкции, поворачивающиеся то острым углом, то глухой шершавой стеной. На них проецируется скупое видео, они же в финале превращаются в гробницу. Дополнительный акцент вносят яркие струящиеся платья главных героинь (костюмы Татьяны ванн Вальсум).
На этом фоне главным становятся взаимодействия главных героев, психологическая, интимная сторона их отношений. Это, безусловно, женская опера, где обе героини – Аида Анны Нетребко и Амнерис Екатерины Семенчук – следуют своим страстям, нарушают все табу в своем стремлении к счастью, которое оказывается недостижимым. И даже сакральная церемония освящения оружия в храме доверена не жрецу, а жрице, мечом рассекающей обнаженную грудь Радамеса.
Постановка осознанно статична. Даже знаменитое триумфальное шествие египетского войска решено с помощью проекции: мы видим беженцев (видео снимали в Вене) в условных серо-голубых костюмах эфиопов, молчаливо смотрящих в зал. И лишь несколько нетипичных танцоров на сцене с бычьими черепами вместо голов, невидимые для героев, как некие безучастные духи, наблюдающие за происходящим, разбивают «картинку». Кто такие вообще здесь египтяне и эфиопы? Торжествующая ксенофобия может быть как европейской, так и восточной, а беженцы – разве мы их сейчас не видим? Так же и религия: в костюмах жрецов с греческими камилавками на головах, облаченных в ярко-красные фелони поверх черных сутан, совмещаются ортодоксально мусульманские, иудейские и православные черты.
Прохладная чистота визуального ряда прекрасно сочетается с классической интерпретацией главного вердианца нашего времени Риккардо Мути, стремящегося очистить партитуру Верди от всяких наслоений. Венский филармонический оркестр звучит под его управлением фантастически: своим фирменным благородным звуком являя контрасты, мелодичную мягкость и прозрачность партитуры. И конечно, выдающееся вокальное исполнение. Аида – это партия, будто написанная для Анны Нетребко, искренняя красота Numi pieta из ее монолога трогает до слез, но прекрасны все арии и дуэты с Амнерис, не говоря уже о финальном дуэте с Радамесом, когда две мелодические линии наконец сливаются воедино.
Партию Амнерис композитор писал для меццо с ярким драматическим талантом и сильным сценическим присутствием. Она идеально подходит для солистки Мариинского театра Екатерины Семенчук, для ее царственной, грозной и в то же время человечной, вызывающей сочувствие Амнерис. Тенора Франческо Мели сам Пласидо Доминго называет среди своих наследников (наряду с Йонасом Кауфманном и Хуаном Диего Флоресом). Мели один из лучших итальянских теноров своего поколения, его голос, лирический по своей природе, позволяет ему исполнять и более драматические партии. Его Радамес убедителен и благороден, при этом и виртуозен: последнюю ноту арии Celeste Aida Мели заканчивает на верхнем си-бемоль пианиссимо, в точном соответствии с пожеланиями композитора.
Силен был весь премьерный состав: Лука Сальси – Амонасро, Дмитрий Белосельский – Рамфис, Роберто Таглиавини – Фараон. Кстати, в двух последних спектаклях в партии Радамеса выступит Юсиф Эйвазов, а Аиду споет корейская сопрано Виттория Ео. Как всегда, хорош был хор (хормейстер – Ральф Раффелсбергер). И все же трио Анна Нетребко – Екатерина Семенчук – Франческо Мели хотелось бы выделить особо, не случайно они первыми вышли на поклоны после закрытия занавеса.
Финал оперы впечатляет: медленно истаивает свет в кубической гробнице Аиды и Радамеса под их финальное O terra addio, хор жрецов произносит свое Immenso Ftha’ за сценой, а Амнерис в черном у глухой стены – свое последнее Pace, pace… Свет на сцене истаивает, гаснет, задерживаясь на мгновение на пульте Мути, и оркестр затухает на пианиссимо.
Зальцбург
