Лицом в портрет вождя, башкой об дуб

Экспозиция крепко выстроена, а ее беспрестанные повторы мотивов и приемов водят вас кругами одного и того же с небольшими вариациями. Фото © Винзавод

«Все палитры попадают в рай» – род примирительного названия для новой выставки на Винзаводе, для показа, на котором встретились художники разных поколений и разных стратегий. Встретились, чтобы в очередной раз не похоронить искусство живописи, которое время от времени пытаются сбросить со счетов, а показать, как оно в наших днях отзывается.

Этих двоих объединяет вроде бы лишь взятый за основу для будущих живописных экзерсисов фотографический прототип. Танцуя от него, дальше Дубосарский вроде бы увлекается самим живописанием, то развешивая по периметру цеха громадные холсты с могучими стволами деревьев, эдакие почти медитативные образы, отстраненные от реальности, погруженные во вневременность условных фонов, то в 2018-м (все три показанные серии сделаны специально под выставку) пишет свою вариацию «Девушки, освещенной солнцем». На длиннющих, как затяжная хандра, полотнах из этого триптиха спит на парковой скамейке девушка. Вернее, спит она на почти монохромном холсте (ч/б, не секрет, облагораживает образы), а чем «цветнее» делается картина, тем больше героиня дрыхнет. Никакого как будто сюжета.

Потапов в представленной первый раз в 2011-м серии «Внутри» (сейчас выставлены вещи 2014–2018 годов) вроде бы, напротив, реальность не просто фиксирует, а наглядно показывает манипулирование образом – его фактурные работы, сделанные по старым снимкам, то «потерты», то процарапаны, то по ним побежали пятна и рябь (помехи в эфире?), то сквозь них проступают заголовки газет (вот вам, к примеру, кусочек тоскливого индустриального пейзажа с углем и проступающие сквозь один из слоев картинки газетные буквы «налоговый маневр»). Словом, Потапов акцентирует многослойность картины, это же становится способом реальность прокомментировать. На картинах – вроде бы в основном советское время, женщины возле почтовых ящиков, мужчины возле стендов с газетой «Правда», дворничихи метут Красную площадь, где надо всем доминирует портрет Маркса-Энгельса-Ленина. И лишь точечные вкрапления современности, где возле витрины бельевого магазина сидит, уронив голову на руки, какой-то бедолага. Только и в старом, и в условно новом остались цвета, такие психоделически яркие. Только там да тут остались линии, становящиеся не то упомянутыми помехами, не то узором, что закручивается в небе над гостиницей «Москва» или взмывает «из-под» бодрой ноги марширующего вместе со спугнутыми птицами. Да на картинках портрет прежних вождей то и дело заменен портретом вождя нынешнего, который то смотрит с экрана старенького телевизора о четырех ногах, то под его портретом стоят мальчишки-морячки в коротких штанишках да длинных гольфах... Многослойная живопись тасует старое с новым, одно проступает, врастает в другое и намекает на цикличность процессов и сходство некоторых эпох.

«Вроде бы», которое тут постоянно звучало, это про повседневность, за которой наблюдают художники, на самом деле ее этими вроде бы простыми наблюдениями комментируя. Экспозиция крепко выстроена, ее беспрестанные повторы мотивов и приемов, так бодро написанных, водят вас кругами одного и того же с небольшими вариациями. То есть вроде бы просто «все палитры попадают в рай», но это еще и про жизнь. И у больших окон Цеха Белого ерничанье Дубосарского перекинется с Серова на action paintnig, когда в серии «Фактуры» он оставляет автопортреты буквальные – «оттиском» собственного тела на холсте – и с золотой палитрой. Он тут в позе эмбриона, в виде футболиста, с сигаретой. Иронизирует – безусловно, хотя в контексте выставки хочется сказать, что и бьется как рыба об лед. Ну просто в этой цикличной реальности можно так, можно башкой об дуб, можно скрести пальцем временные пласты.