Другой brut в марсельской гавани

Лили. 1936. Коллекция Фонда Дюбюффе, Париж. Фото автора

Истинную выразительность нужно искать за границами «окультуренности», считал Дюбюффе. Музей цивилизаций Европы и Средиземноморья открылся в 2013 году, когда Марсель был культурной столицей Европы. Французский архитектор Руди Ричотти (тот самый, который вместе с Марио Беллини создал, в частности, новое крыло исламского искусства для Лувра) поставил у старого форта Сен-Жан, возле воды, стеклянное здание, «упаковав» его в решетку. Ячейки этой решетки по форме – как рябь на воде, ну, или как солнечные блики, во всяком случае, то и другое, море и солнечное небо, с этой архитектурой находятся в диалоге.

Дюбюффе придумал термин Art Brut в 1945 году, это было «искусство, возникшее из чистейшего вымысла и никоим образом не основанное, в отличие от «окультуренного» искусства, на таких приемах, как попугайничанье или хамелеонство». Его ранние – не по возрасту, но по артистическому стажу – вещи, как это часто бывает, еще не предвещают того Дюбюффе, которого мы привыкли себе представлять. В 1936-м он пишет возлюбленную Лили – рыжеволосую красавицу Эмили Карлю, подругу знаменитой Кики с Монпарнаса и будущую жену Дюбюффе, с которой они будут ездить в Сахару, вдохновлявшую художника. Это вполне обычный, вполне «в рамках» привычного портрет, пусть и с сюрреалистическим привкусом, вносимым беспорядочным скоплением разных предметов вроде шляпы, зонта, полотенца, кувшина, яйца и пустой рамы для картины.

Влияние дадаизма и сюрреализма Дюбюффе испытал в 1930-х, а в 1948-м Андре Бретон с Дюбюффе станет одним из основателей Companie de l'Аrt Brut, общества, собиравшего (эта коллекция в конце концов и станет известным собранием ар брют в Лозанне) и исследовавшего ар брют. Сюрреалисты интересовались творчеством душевнобольных, Дюбюффе подхватит этот интерес, прочтет книгу «Искусство душевнобольных» немецкого психиатра Ханса Принцхорна, в Швейцарии встретится с известными экспертами, а на скептические реплики будет отвечать, что «эстетическая функция одинакова во всех случаях, и это не более искусство душевнобольных, чем искусство людей, страдающих диспепсией или болью в коленях».

Но уже в 1945-м Дюбюффе придумал собственную технику haute pate («поднявшееся тесто»), и его картины стали напоминать землистого цвета барельефы, только сформованные и затем процарапанные как будто бы детской рукой. В 1960-х он начнет свой цикл L'Hourloup с непереводимым неологизмом в названии и эстетически основанный на спонтанном рисовании, и его картины будут похожи на гигантские рисунки фломастерами. Апофеозом Hourloup стал Coucou Bazar – перформанс, или тотальное произведение искусства с «анимированной живописью», скульптурой, музыкой и танцем. В одном из залов марсельской выставки гегемоном теперь стоит «Триумфатор» из того действа, впервые представленного в 1973 году на ретроспективе художника в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке. «Триумфатор» не вовсе утратил антропоморфность, но та здесь поставлена на службу спонтанному рисунку, и вся внушительная фигура состоит из лоскутов да полосок.

Art Brut был критикой искусства в частности и культуры в целом: Дюбюффе ниспровергал ценности, сформированные «удушающей» культурой, отрицал иерархию в искусстве, интересовался кроме психиатрии этнологией. В 1940-м была открыта первобытная живопись в пещере Ласко, и Дюбюффе, интересовавшийся еще и детским рисунком, и пластикой Африки и Океании, кажется, хотел поставить точку в буржуазной культуре. Чтобы «обнулить» восприятие от всего наносного и начать все сначала. То, что ценил Дюбюффе, было свободно от социальных условностей.

С присущей французскому мышлению структурной стройностью экспозиция делится на разделы и подразделы: «Марионетки и маскарады», «Этнографический сюрреализм?», «Искусство безумцев?», «Метромания» (густонаселенные картинки о «странном месте» – парижской подземке), «Критика культуры», «Свести с ума язык» со сделанными художником книгами, которые он считал открытой дверью и испытанием, нарушая каноны их устройства... 

Знаки вопроса в заглавиях словно лишний раз напоминают: Дюбюффе все подвергал сомнению. Его рельефные картины с наивными человеческими фигурками, объекты, слова и иллюстрации из его книг словно стирают границы между видами искусств. Вокруг них – африканские маски, работы других художников ар брют... Из лозаннской коллекции ар брют показывают рисунки микробиолога, художника, брата историка искусства Александра Габричевского – Евгения Габричевского, который из-за душевного недуга попал в психиатрический госпиталь и творчеством которого заинтересовался Дюбюффе. «Я бросаю вызов тому, что ты принимал за реальность», – говорил он. XX век демократизировал искусство – Дюбюффе еще расширил эти границы. 

Марсель–Москва