Михаил Плетнев заставил танцевать весь зал

Дирижерская манера Плетнева не слишком эмоциональна.  Фото Ирины Шымчак/Пресс-служба РНО

Экватором фестиваля стал концерт, в котором объединились, казалось бы, далекие друг от друга «наше всё» Чайковский и лидер отечественного авангарда, ныне здравствующий Родион Щедрин. Связующим «звеном» здесь оказался жанр сюиты: у Петра Ильича это Третья сюита, написанная на закате XIX века, у Щедрина – «Кармен-сюита», балетная транскрипция знаменитой оперы. Маэстро Плетнев, словно музыковед-исследователь, мастерски продемонстрировал композиторские и собственные интерпретации этого изначально танцевального жанра – но, уходя от «первоосновы», все же невольно заставил танцевать весь зал.

Обращение к сюитам для Михаила Васильевича не в новинку: просвещенная публика помнит и исполнение сюит из балетов Чайковского, и «Арлезианку» Бизе на одном из фестивалей РНО, и «Джазовую сюиту» Цфасмана. Из контрастных, программно-изобразительных частей маэстро мастерски выстраивает цикл внутри цикла, сплетая все эти звуковые картинки в мощное оркестровое (сольное) полотно. В Третьей сюите Чайковского Плетнев напомнил о том, что первоначально композитор задумывал это сочинение как симфонию: «Хотел было симфонию сделать, но не вышло». У РНО как раз-таки вышла самая настоящая романтическая симфония. Неторопливая первая часть, вобравшая в себя, кажется, всю лирику Петра Ильича, сменилась сумеречным и холодным по колориту «Меланхолическим вальсом», заставившим вспомнить «Танец снежинок» из «Щелкунчика». Стремительное скерцо (флейтисты проявили чудеса виртуозности) перетекло в финал в виде темы с вариациями – жанровый «букет», где можно было услышать черты фуги, хорала, полонеза и даже сольного концерта в блестящем исполнении скрипачки Татьяны Поршневой.

«Кармен-сюита», или же музыка к одноактному балету кубинского хореографа Альберто Алонсо, – 100-процентный «хит» Родиона Щедрина, возвысивший еще на одну вершину его супругу Майю Плисецкую (балет был создан специально для великой балерины). Взяв известные сцены из оперы Бизе, Щедрин подчеркнул хореографичность этой музыки и фактически вдохнул в нее новую жизнь – прежде всего с помощью оркестровки. Маримба, кастаньеты, коробочка, клавес, вибрафон, бонго – это далеко не все звучащие здесь ударные инструменты, украшающие, к примеру, фрагменты из Хабанеры или арии Тореодора. Строгий, подтянутый маэстро Плетнев на дирижерском подиуме и сам напоминал Тореадора – управлял своим оркестром взглядом и скупыми движениями рук, позволяя музыкантам проявить себя во всей красе.