Частные культурные институции в условиях пандемии оказались на грани­ банкротства

Список частных музеев России составляет около 500 институций. Фото агентства «Москва»

За интонационно сдержанной темой общественных слушаний «Культура в условиях пандемии: вопросы поддержки частных театров и музеев», что прошла в Общественной палате, для многих институций на самом деле стоят вопросы выживания. Директор Театра Антона Чехова Ирина Григорьева сообщила, что в декабре театр сыграет «в минус» два спектакля (при 25-процентной заполняемости зала это нерентабельно) и будет вынужден заморозить деятельность. После того как администрация выплатила зарплаты сотрудникам, на счету осталось 100 тыс. руб.

«Не может быть существенной разницы между государственными и частными музеями и театрами, потому что в принципе они выполняют одну и ту же функцию» – этими словами дискуссию открыл первый зампредседателя комиссии Общественной палаты, ректор ГИТИСа Григорий Заславский. Понятно, что «условия пандемии» – привязка к ситуации, обострившей проблемы, которые не решали годами. С кризисным периодом разные государства пытаются справиться по-своему. В пример чаще всего приводят Германию: еще весной ее правительство выделило 50 млрд евро на поддержку художников и креативных индустрий, осенью объявило, что в 2021 году бюджет на культуру вырастет на 6,6% и составит 1,94 млрд евро.

В России есть явные проблемы не просто с мерами поддержки, а даже с их утверждением. С одной стороны, на заседании в Общественной палате замдиректора Департамента господдержки искусства и народного творчества Минкультуры Эдита Исаакян сообщила, что меры эти до сих пор (!) обсуждаются и тормозятся на уровне финансово-экономических структур исполнительной власти – при этом точный срок решения проблем назвать невозможно. С другой стороны, правовая, законодательная система сейчас функционирует таким образом, что многие частные институции оказываются лишены или фактически лишены возможности помощь получить. Обязательства закрыться вовсе, как музеи, или работать в убыток с 25% аудитории, как театры, эти институции вынуждены выполнять, а на соответствующую компенсацию рассчитывать практически не могут. «Отношение к частным институциям в стране критическим образом отражает отношение к частному сектору, это системная проблема», – напомнила основатель Центра современного искусства «Винзавод», член правления Ассоциации галерей Софья Троценко.

Словосочетание «музейный бум» за последние годы стало штампом, ассоциирующимся с модой, фотографиями в соцсетях, посещаемостью и прочим «праздничным» антуражем. Но если так, то с экономической точки зрения, с позиций экономики впечатлений туризм, за развитие которого так ратуют власти, не может развиваться и без частных культурных институций. Освоив «обязательную программу», люди хотят свернуть на не столь проторенные дорожки. А на официальном уровне многие частные учреждения в правовом поле – в смысле прав, а не только обязанностей – до сих пор не видны. Условия же, чтобы сделать их видимыми, для многих невыполнимы.

Еще в конце июля по итогам заседания президиум Союза музеев России постановил, в частности, «продолжить совместную работу с Министерством культуры РФ по созданию реестра частных музеев и разработке мер по продвижению частных музеев, исходя из того, что в первую очередь необходимо разработать критерии отнесения организаций к частным музеям, а также необходимости соблюдения баланса в поддержании муниципальных, ведомственных и частных музеев». Месяц назад Министерство культуры рапортовало о разработке программы развития частных музеев на 2021–2023 годы. И одновременно о том, что наконец-то создан реестр таких музеев: он, по словам министра культуры Ольги Любимовой, включает около 500 институций. При этом на сайте Ассоциации частных музеев России указано, что «еще более 700 ожидают включения в каталог»... И проблемы частных институций остались прежними.

«Сложилась ситуация, при которой частные институции – ничьи», – сетовала директор Музея импрессионизма Юлия Петрова, почти теми же словами ситуацию охарактеризовал создатель «Независимого театрального проекта» Эльшан Мамедов.

«Весной – сказала Петрова, – после выступления президента, когда были анонсированы меры поддержки для частного сектора культуры, мы набрались смелости и обратились за этой поддержкой. Получили отказ. Нам объяснили, что на эту поддержку могут рассчитывать только те институции, которые уже получали ее ранее». Оказалось, так составлен документ. В итоге ее музей получил лишь налоговые отсрочки.

Есть понятие «негосударственный музей федерального значения». Но критериям, по которым та или иная институция может такой статус получить, не могут, по словам Петровой, соответствовать даже такие крупные частные учреждения, как Музей импрессионизма или музей «Гараж». Вообще говоря, этим критериям соответствуют не все федеральные музеи. «Наверное, юридически можно подвести так, что мы станем не музеем, а выставочным залом или еще какой-то площадкой. Но факт остается фактом: мы ведем музейную работу», – комментирует Петрова.

Кто-то, как Софья Троценко, говорит о необходимости компенсации выпадающих расходов, о налоговых льготах, системе грантов. (При этом на поставленный креативным директором Музея анимации Кириллом Поликарповым вопрос, как частные культурные учреждения с разным юридическим статусом – ИП, ООО, НКО – могут соревноваться, например, за гранты, – ответа нет.) Кто-то, как продюсер, основатель агентства «Арт-партнер XXI» Леонид Роберман, как Эльшан Мамедов, считают необходимым создание профильных фондов наподобие Фонда кино. Гранты – вещь нужная, но это не системная поддержка. Даже гендиректор Фонда президентских грантов Илья Чукалин признал, что меры, которые были предприняты, – «капля в море». К тому же на эти средства нельзя, например, погасить долги, что сейчас для частных институций жизненно важно. Эти вопросы давным-давно должны были быть урегулированы на законодательном уровне. А так – да, театры формально работают, играя спектакли в убыток, музеи и вовсе «на замке». И можно сколько угодно говорить, что Минкультуры «билось» с правительством Москвы и Роспотребнадзором, чтобы оставить их открытыми. Обязанности остались, с правами не разобрались.