"Риголетто": много шума из ничего

Спектакль организован сложно: в нем несколько сценографических и актерских планов. Фото Сергея Родионова предоставлено пресс-службой театра

В Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко прошла первая оперная премьера сезона: оперу «Риголетто» поставили режиссер Владимир Панков, художник Максим Обрезков и дирижер Феликс Коробов.

Владимир Панков – режиссер, здорово чувствующий музыку, его спектакли – свой авторский стиль он назвал SounDrama – насквозь пропитаны музыкой, настолько, что звуковая среда, а не собственно текст определяет контекст, подтекст, смысл происходящего. Казалось бы, опера давно ждет такого постановщика. Но и тут ее ждало разочарование, в обилии действия потерялась внятность.

Панков пользуется приемом умножения персонажей, которое часто встречается в его спектаклях. В результате на сцене постоянно находятся по два, а то и три личины каждого героя. Один из планов – певцы, другой – балетная труппа персонажей комедии дель арте, каждый из них соответствует героям «Риголетто». Есть певец Риголетто, есть балетный артист в шутовском наряде (Арлекин), и есть еще один артист, олицетворяющий, очевидно, молодого Риголетто – в черном пальто, шляпе и с клоунским гримом. То же – у Джильды: маленькая девочка, балетная актриса (Коломбина) и певица. Действия балетных персонажей нередко не совпадают с тем, что выражают оперные. Или, напротив, выражают то, что скрывают певцы. Джованна выглядит преданной Риголетто и Джильде, почти членом семьи, зато ее альтер эго спокойно берет взятку от Герцога. Балетная Джильда с удовольствием запрыгивает на колени к возлюбленному. А реплики Риголетто, поданные серьезно (он на шута не похож, скорее на начальника охраны), его двойник подает с издевкой, свойственной шуту. Все это приумножается на экране: здесь и хроника, которую Риголетто просматривает, тоскуя по временам, когда мать Джильды была жива, а дочка была маленькой девочкой, есть и съемки в прямом эфире.

Зритель «ломается» примерно к концу первого акта: попытаться проследить все линии и найти увиденному объяснение невозможно, снежок превращается в шар, тот – в лавину и на этой скорости остается только расслабиться и отдаться карнавалу. Тем более что он как раз начинается: арию, посвященную Джильде, Герцог поет на манер выступления с трибуны (кто тут шут, спрашивается?), а знаменитую «Сердце красавицы» – в зале, как в караоке, с взвизгивающим хором на подпевках. В финале Герцог облачается шутом, демонически подмигивая залу на финальных тактах. Что персонаж этот поверхностный и аморальный, хотя и претендует на некую роль в обществе (в одной из сцен у него есть имиджмейкеры, он дает интервью), понятно. И даже кажется, что именно Герцог для Панкова – центральный персонаж. Однако отдельные пазлы не складываются в целое. Как и картина заглавного персонажа. Волевой, решительный – но с фигой в кармане (в душе ненавидит тех, на кого работает), ранимый, униженный (уже сам певец в шутовском колпаке), – при этом мы не чувствуем основного. Кто он, чем руководствуется, что для него первоочередное в жизни? Можно было бы представить, что дочка. Не зря ведь малышка Джильда выведена на сцену (чудесная работа Елены Башловой) и задействована постоянно: но если так, линия не доработана. Или герой живет прошлым? Времена, когда девочка была маленькой, а ее мать жива, будто постоянно в сознании Риголетто: тут и семейная кинохроника, и девочка, и даже угадывается сцена похорон. Более того – в самом начале, возможно, нам показали мать Джильды – в черном платье она подавала Риголетто стакан воды: но об этом можно гадать, а так как исполняет эпизодическую роль артистка-Джильда, сцена превращается в еще одну загадку. Или, может, в образе Риголетто есть демоническая сторона (надсмеяться над Герцогом)? Намеки имеются, однако они тонут.

В результате по-шекспировски много шума из ничего. Хотя надо признать, что мизансценически режиссер мастерски управляется с массами людей, пребывающими на сцене. Впрочем, он сам заигрывается в воображаемую игру. А жаль.

Маэстро Феликс Коробов в увертюре дает слушателю надежду: оркестр звучал по-вердиевски роскошно, так и продолжил. Но когда доходило до ансамбля с певцами, все рассыпалось, а сами ансамбли певцов иной раз находились на грани фола. Финал любовного дуэта тенор Владимир Дмитрук и сопрано Дарья Терехова еле «вывезли». В целом же Дмитрук–Герцог вполне перспективный – энергии, упругости и выносливости его голосу не занимать. А Терехова, опытная артистка, на премьере не справилась с волнением, но наверняка позже преодолеет его. Заглавную партию в премьерных спектаклях пел приглашенный из Грузии баритон Николоз Лангилава. Вот он действительно стал украшением спектакля – харизматичный артист, к тому же позволил насладиться вердиевской кантиленой, у исполнителей Риголетто довольно редкой.