Вероника Словохотова
Единственное, что герой произносит за весь спектакль, – имя пингвина. Фото с сайта www.goldenmask.ru
Театральная лаборатория Яны Туминой из Санкт-Петербурга представила в Москве «Джинжик» – «антиутопию со счастливым концом». Камерный спектакль претендует на премию «Золотая маска» в рекордных шести номинациях: на соискание выдвинуты три художника, два актера и сама режиссер, неоднократно уже забиравшая награду в категории театра кукол.
В основе антиутопии со счастливым концом – реальная история. В 2011 году пожилой бразилец Жуан Перейра де Соуза увидел на побережье перепачканного нефтью магелланова пингвина. Мужчина выходил птицу и отпустил на волю, с тех пор она каждый год приплывала к своему спасителю и жила с ним по несколько месяцев. Яна Тумина выращивает из этого сюжета лирическую притчу и поселяет старика и пингвина в некий дивный новый мир, где обитателям не то что запрещено держать домашних животных – на улицу выбираться нельзя. Вездесущая голограмма вроде Большого Брата предупреждает обитателей, что снаружи царит экологическая катастрофа. Впрочем, из-за помех расслышать детали сообщений получается далеко не всегда. Этот голос отдает металлическим холодом, он скорее принадлежит роботу, чем живому человеку.
Складывается впечатление, что катастрофы такого масштаба на самом деле и нет, но Большому Брату зачем-то нужно держать людей в страхе, систематически зомбируя их новостями, которые не выключишь, просто нажав кнопку на пульте. Старик-интеллигент этих угроз как будто не замечает. Покинув тайком свою каморку, он вылавливает из воды пластиковые пакеты, в одном из них находит умирающего пингвина и приносит нового друга домой. Старик отказывается даже от вербального языка, который в тоталитарном мире нужен только для запретов. Слова здесь может воспроизводить и механическое устройство, но за ними нет и не будет человеческого тепла. Единственное, что герой произносит за весь спектакль, – Джинжик. Это имя пингвина, да и оно, по сути, только подражает звуку, с каким открывается и закрывается дверца холодильника.
Художники Кирилл Маловичко, Кира Камалидинова и Маша Небесная работают в практически пустом игровом пространстве. Вся соль постановки растворена в океане видеопроекций и анимации. Морская пучина, улица, небо, комнатка – результат искусной компьютерной графики такого уровня, что граница между живым планом и проекциями размывается, как размывается она между куклой и актером. Александр Балсанов, исполняющий роль старика, управляет головой куклы, при этом руки героя – это руки самого артиста. Марионетку и пальчиковую куклу пингвина, которых ведет Анна Сомкина, плавно сменяет анимация.
Цифровые изыски не заслоняют драматургию, для спектакля они первоматерия художественной реальности. Но все, что хочет сказать режиссер, она говорит языком визуальным. Именно компьютерной графикой с легким дыханием наполняется жизнью пространство между голых черных экранов. Кажется, героев окружает не мир, а хрупкая иллюзия о нем. И отказаться от этой иллюзии – значит отказаться от света и остаться в темноте.
