Елизавета Авдошина
Клавдий и Гертруда: модная и спортивная семья. Фото агентства «Москва»
Стройно начавшаяся репертуарная политика Театра на Малой Бронной в сезоне 2022/2023 начала расползаться. Заявлено на сезон было немало, одних только постановок худрука Константина Богомолова анонсировали на целую линейку советских сюжетов («Вы чье, старичье?», «А зори здесь тихие», «Летят журавли»). Объявлялись и спектакли других режиссеров (Олега Глушкова, Андрея Прикотенко), но, судя по тому, как премьерой осени внезапно стала «Двенадцатая ночь» Олега Долина, афишу заполнять надо, а может статься, пока и нечем, сегодня «технических причин» для переносов намеченных планов у учреждений культуры предостаточно.
Предыстория постановки Олега Долина была в разыгравшемся скандале в Театре им. Ермоловой, где худрук Меньшиков спектакль снял перед премьерой по причине якобы его вопиющей неготовности и непрофессионализма постановщика, а после хотел уже выпускать лично, собственной рукой доводя до выпуска. Из всего этого разгорелся конфликт театра и приглашенного режиссера, где театральная общественность была, конечно, на стороне ущемленного творца (Долина) и очерняла потерявшего цеховую солидарность «функционера» (Меньшикова). Спустя сезон Долин пришел на Малую Бронную и разложил режиссерскую концепцию уже на новую труппу (тут уже шла его дель-артовская «Женщина-змея»), пытаясь сыграть на опробованном ранее методе комедии масок. Усиленное ореолом «неправедных» гонений художника, впечатление от премьеры обрушилось еще более болезненно, чем если бы не имело противоречивых предпосылок, да так, что корреспондент «НГ» пожалела об участии в кампании по его защите (см. «НГ» от 31.01.22).
В этой «Двенадцатой ночи» собраны все главные стереотипы начинающего режиссера, желающего попасть в тренды и утягивающего за своими «амбициозными» желаниями и художников, и актеров. Аляповатые костюмы, поверхностное осовременивание, набор кунштюков вместо продуманного разбора персонажей, гипертрофия внешнего рисунка, обнажающего смысловую и художественную пустоту. И самое главное – вольное обращение с текстом, которое выливается не в изящную игру с классическим стихом (как, видимо, хотелось бы), который на самом деле не клеится, а в абсолютное «проглатывание» артистами строф. Так что разобрать галопы не присвоенных, а пробалаболенных рифм на сцене подчас решительно невозможно, как и зеркальные сюжетные перипетии, размытые в этой шаткой режиссерской конструкции – без артикуляции интонаций, смыслов, актерских реакций. Особняком стоят яркие работы Сергея Епишева (Мальволио), никогда не теряющего школу актерского мастерства и сценречи, независимо от качества работы режиссера-постановщика, и Владимиры Петрик (Виола) – обаятельной молодой актрисы обновленной труппы Театра на Малой Бронной, которая с легкостью совмещает в своих новых ролях репертуара и интеллектуальную заостренность, и способность к игровым перевоплощениям.
Еще одна премьера сезона по Шекспиру должна была выйти в режиссуре Эдгара Закаряна (учился у Андрея Могучего), но в итоге начинающий постановщик остался в ассистентах, замысел доводил до выпуска в своей фирменной стилистике сам Константин Богомолов, изначально не планировавший этим заниматься. Так что в спектакле и сейчас есть ощущение работы на скорую руку. «Гамлет in Moscow» – «московская» комедия по мотивам английской трагедии, стеб в кубе, который, как известно, у «либреттиста» Богомолова не знает никаких границ. А режиссер Богомолов не отказывает своему второму «я» все это широко воплощать на сцене, так что ассортимент нетолерантных шуток тут в очередной раз пробивает новое дно. Разница лишь в том, что год от года яда в шутках больше, а чистого юмора меньше, но одна из ключевых составляющих незыблема – это внутрицеховая сатира. И если в «На всякого мудреца» Театра Наций под прицел попали околотеатральные интеллигенты, то в «Гамлете» – бордельный мир актерского «закулисья», а уж «Новая оптимистическая» в МХТ им. Чехова катком проходится по политической продажности театральных худруков.
В «Гамлет in Moscow» достаточно описать систему персонажей спектакля: семья Гамлета – русско-еврейский клан олигархов, семья Полония – выходцы из Таджикистана, которые обслуживают этот знатный столичный дом, где творится настоящее столпотворение народов (интересно, что все герои разговаривают с каким-то акцентом: еврейско-украинским, восточным, а Гамлет – с плохим иностранным). Сам богатый молодой наследник отучился в Лондоне на актера и к концу снимает фильм, как побеждает свой эдипов комплекс. Вообще как победить все эти «комплексы» и «синдромы» «Гамлета», которые уже 400 лет не дают покоя мировым сценам – и есть главный вопрос спектакля, который заканчивается ответом «не быть» от Клавдия, убившего не только брата, но и собственных детей (ими по новому сюжету являются Розенкранц и Гильденстерн) ради устранения соперников. А задается этим вопросом его «двойник», внучатый племянник – сын Гамлета и Офелии, который рождается дауном, в его устах приговор веку звучит более чем симптоматично. На нем род Гамлетманов и должен наконец оборваться. Любопытно, что сегодня акцент падает вовсе не на Гамлета, этот герой больше не рупор времени, и Гамлет (Александр Шумский) в спектакле Театра на Малой Бронной – пустышка каких поискать, апокалиптические черты приобретает именно летопись королевского рода. В трактовке Театра им. Моссовета, к примеру, захваченного грехом прелюбодеяния, а на Малой Бронной так и всеми грехами сразу, но больше – оголтелой безбожной наживой. Хотя, как говорится в спектакле, «список заповедей – не убий, не укради, не прелюбодействуй… – это прокрастинация какая-то».
В этой премьере вновь блистают не артисты труппы театра, а актеры приглашенные. Евгений Перевалов (Тень отца Гамлета) и Лера Горин (Клавдий) здесь те немногие, кто умеет существовать в богомоловском жанре не прямолинейно, а сохраняя в яростном площадном балагане внутреннее чувство стиля.
