Елизавета Авдошина
Дом, который построил Вадик. Фото Ланы Павловой/Театр «Шалом»
Московский театр «Шалом» вернулся на свою историческую сцену на Варшавском шоссе после продолжительного ремонта. С начала сезона театр работал и выпускал премьеры на арендной площадке в центре Москвы, а теперь уехал обратно.
Отдаленность театра от центра действительно непривычна – настолько велика инерция зрителей приезжать на культурные мероприятия в сердце столицы. В то же время культуртрегерскую функцию вернувшегося в район Нахимовского проспекта театра сложно переоценить. И местным жителям можно только позавидовать, что под их окнами вновь открыл двери профессиональный театр с ультрасовременным репертуаром.
Если вспомнить детальнее, то в последние десятилетия не раз поднимался вопрос о децентрализации культуры в столице. Так, например, была восстановлена сеть районных галерей «Выставочные залы Москвы» и советские дома культуры вроде «ЗИЛа». Так что история возрождения «Шалома» наконец демонстрирует редкую удачу в театральном контексте этой проблемы. К сожалению, другие городские театры в отдаленных районах Москвы – а они есть и их немало – не снискали повышенного внимания от учредителя. Ответ, очевидно, кроется в уникальности «Шалома» – не только одного из московских драматических театров, но и «единственного профессионального еврейского театра в России». Однако сегодня театр называет себя «еврейским театром для всех национальностей», а миссию формулирует как «толерантность, добрососедство, общность и антифашизм» – ценности сегодня как нельзя более нужные.
Почти десятилетие театр жил в забвении: оставшиеся артисты играли остатки репертуара по чужим сценам, здание театра погрязло в затянувшемся ремонте, руководство было номинальным и безвестным. Коллектив, по сути, сошел с карты Москвы. В минувшем году театру устроили перезагрузку, был назначен новый управляющий тандем (художественный руководитель – главный режиссер Олег Липовецкий, директор Андрей Соколов), под него были выделены средства на завершение ремонта, который провели в заявленный срок. Зал-блэкбокс на 200 мест был готов еще летом, к середине зимы завершили зрительскую зону. Теперь театр работает на родной сцене с новейшим оборудованием и уже принимает на гастроли дружественные коллективы, создавая новую точку притяжения. Первым стал лесосибирский театр «Поиск» из Красноярского края (дилогия «Мертвые души»), 17 и 18 февраля состоятся показы петербургской постановки современного танца «Адам и Ева» хореографа Ольги Васильевой – спектакль номинирован на премию «Золотая маска – 2023».
Конечно, исторические параллели весьма условные, но «Шалом» считает себя наследником ГОСЕТа Соломона Михоэлса. После полного закрытия театра в 60-х годах несколько его артистов создали Московский еврейский драматический ансамбль, который со временем был преобразован в Московский еврейский театр-студию, будущий «Шалом».
В буфете можно купить форшмак и пряник в форме звезды Давида. Объявление о начале спектакля звучит на двух языках – русском и иврите. А в фойе появилась выставочная зона, где сейчас представлены афиши, бархатные кресла из старого зрительного зала и особая реликвия – кресло Михоэлса. Также театр анонсировал сотрудничество с Еврейским музеем и Центром толерантности. Еврейской культуре и литературе будет посвящена половина уникального для Москвы репертуара театра. В текущем сезоне вышли премьеры по произведениям Эфраима Севелы («Моня Цацкес-знаменосец») и Джонатана Сафрана Фоера («Полная иллюминация»). Другая часть афиши строится на современной российской драматургии. Так, «Вадик поет свою музыку», спектакль по пьесе Полины Коротыч в постановке Филиппа Гуревича, – это «комикс» для подростков и одновременно «сказка» для взрослых.
Мальчик Вадик уходит из дома, чтобы основать свой идеальный город – в заброшенном магазине «Икеа» – вместе с птицей Синицей и Котом, где и встречает девочку Свету. Он учится дружить и любить, ищет себя, но однажды к Земле начинает приближаться угрожающая Комета любви. И если сама пьеса, стихотворная комедия, напоминает, к примеру, абсурдистские сказки Людмилы Петрушевской (уж не будем ходить слишком далеко до басен Крылова и «Синей птицы» Метерлинка) с четким ритмом и наивными рифмами, включающими все новации современного сленга (вроде «твит-ретрит» или «икея-аллея»), то постановка близка к спектаклю Электротеатра Станиславский «Сверчок». «Сверчок» – современная сказка голландского писателя Тоона Теллегена в постановке Марфы Горвиц – зооморфная притча, которая на самом деле также рассказывает о мире людей – об их страхах и мечтах; а изобретательность работы художника Марии Трегубовой погружает в действительно сказочную атмосферу, где узнавание человеческих слабостей, «прикрытых» натуралистичными масками зверей и насекомых, смешно, а страданий (в столь явном остранении) – еще более печально.
Филипп Гуревич придумывает для «Вадика…» стильную, красочную форму, где цвет, свет, приемы формального театра – повторяемые движения и саундтрек, сменяемый каждые несколько минут, захватывают зрителя мультипликационной зрелищностью. Но режиссер допускает типичную ошибку – вкладывается в форму, забывая о «подводном течении» мысли. Оттого пьеса не раскрывается перед зрителем глубоким серьезным произведением, оставаясь лишь миловидно и иронично оживленной картинкой. Сумбурность режиссерской конструкции на фоне импрессионистской пьесы кажется особенно очевидной, но – справедливости ради – такая ситуация типична для молодой режиссуры. Как и разрыв с мастерами старой школы, где психологический и фабульный разбор (независимо от жанра драматургии) является прочным постановочным фундаментом, на который уже накладывается визуальная аффектация, а не наоборот. Остается отметить, что обновленная труппа театра как раз имеет фундамент – ее составляют артисты старого «Шалома», к примеру занятые в «Вадике…» Татьяна Курова и Александр Мокроусов. Есть современная сцена, интересная труппа – теперь дело за наращиванием репертуара.
