Владимир Дудин
Мария Коронова получила первую премию и янтарного ангела. Фото предоставлено пресс-службой конкурса
В Калининграде прошел XIII Международный конкурс органистов им. Микаэла Таривердиева. Три призовых места достались 23-летней студентке IV курса Петербургской консерватории Марии Короновой (5000 долл.), 22-летнему пекинцу Сяофэн Хэ (3000 долл.), 27-летнему парижанину Жану Нуве-Алу (2000 долл.).
У калининградского органного конкурса репутация получилась высокой с самого начала. В России он такой один, а за рубежом его называют, по словам Даниэля Зарецкого, «конкурсом Чайковского среди органистов». Но сегодня факт проведения этого состязания поднял репутацию конкурса еще выше, выведя на уровень миссии по сохранению мира. Именно в такие переломные исторические периоды смысл фестивалей и конкурсов обретает иные резонансы, наделяя их особой созидательной и объединяющей силой, способствующей по-настоящему удерживать мир от окончательного падения в никуда, а его участников превращать в героев своего времени. За последние два года все международные конкурсы в России претерпели кардинальные изменения в составах жюри, из которых ушли представители важных европейских стран. Организаторы конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева сделали все возможное и куда больше невозможного для того, чтобы места в жюри сохранились за Францией, Германией, Италией и другими их соседями. Это не оставило сомнений в том, что органисты – особая музыкантская и человеческая каста. Да ведь и орган не зря же «король инструментов», эдакий папа Римский среди всего, что звучит, выше всяких предрассудков, ибо вещает от лица большого Космоса, звуковой Вселенной. И братство органистов оказалось надежнее и прочнее среди почти всех остальных, связи которых так быстро распались.
По условиям конкурса в Калининград должны были прилететь и прилетели из своих стран Жан-Пьер Стайверс (Нидерланды), Вольфганг Райзингер (Австрия), Юань Шен (Китай), Эльке Фёлькер (Германия) и Эудженио Мария Фаджиани (Италия). Им составили компанию Даниэль Зарецкий (Россия, Санкт-Петербург) с Алексеем Шмитовым (Россия, Москва). Председателем жюри выступил Иоанн Вексо – титулярный органист собора Нотр-Дам де Пари и Кафедрального собора в Нанси, профессор Высшей музыкальной академии Страсбурга. Рядом с ними всегда была арт-директор конкурса Вера Таривердиева, отдавшая свой приз «Вера. Надежда. Любовь» органистке из ЮАР Изабель ван Ренсбург. В бывшем Кенигсберге всем им предстояло услышать 22 музыканта из Франции, Канады, Китая, ЮАР, Кореи и России, которые прошли отборочные туры в Гамбурге, Нью-Хейвене, Пекине и Москве. Кроме Москвы во всех остальных трех городах прослушивания кандидатов проходили в режиме онлайн.
Полуфинал конкурса проходил в одном из самых красивых строений города – кирхе Святого семейства на улице Богдана Хмельницкого, построенной в 1907 году, где сейчас расположена областная филармония. На органе чешской фирмы «Риегер-Клосс» 22 молодым органистам нужно было представить большую 40-минутную программу, фактически одно отделение концерта из четырех пьес: сочинения Баха, французских композиторов XVII – начала XVIII века, представителя немецкой романтической школы и музыку Таривердиева или то, что написано не раньше 1960 года. И во время полуфинала, и на финале чаще всего думалось о том, какой же космический корабль, какая машина времени, инструмент-пророк и провидец в мире музыки был изобретен несколько столетий назад, открывший человечеству мост в будущее. Ведь звуковые возможности органа оказались безграничны, комбинации неисчерпаемы, о чем говорили и сочинения ХХ века, и особенно музыка Микаэла Таривердиева, родившаяся, кажется, на волне композиторских экспериментов. Органная симфония «Чернобыль», одну из частей которой («Зона» и «Quo vadis») нужно было играть в финале конкурса, как раз и демонстрировала те уникальные возможности инструмента, к которым прибегнул Таривердиев, чтобы изобразить апокалиптический ужас произошедшего и тут же встык показать потерянность, рефлексию во второй части «Камо грядеши», блуждающие линии которой более всего напоминали «Слепых» Брейгеля, а в последних тактах композитор использовал жутко гудящий, низкий, инфернальный, «подземный» регистр органа, чтобы во всей страшной силе и полноте дать прочувствовать вибрации остановившегося двигателя, словно остывшего солнца.
Полуфинал почти сразу стал выбиваться из регламента. Участники из Китая, впервые заявившие о себе на этом конкурсе в таком большом количестве, почти все как один играли едва ли не часовые программы, давая понять, какой страстью прониклись они этим новым увлечением. Но, как справедливо заметил лауреат II премии Сяофэн Хэ, «нас, китайцев, в принципе очень много, поэтому все соразмерно и закономерно, мы закладываем новую традицию». На этом этапе состязаний сразу обратила на себя внимание 15-летняя участница из Москвы Ирина Крюкова, поразив феноменальной, не по возрасту зрелостью, масштабностью музыкантского мышления, убедив в недооценности человеческих ресурсов. В своем выступлении в финале Ирина в хоральной фантазии Komm heilger Geist Herre Gott барочного композитора Франца Тундера подключила специальный регистр, приведший в умиляющее движение фигурки ангелочков на фасаде органа, принявшихся бить в тимпаны, трубить в трубы, словом, славить Господа, что довершило эффект этого исполнительского чуда. Впечатлила в полуфинале и ученица Даниэля Зарецкого Мария Коронова своей основательностью и стратегическим видением формы целого. Она тоже изобретательно подошла к своей программе, выбрав на полуфинал занимательную Bach’orama Хакима, фантазию на темы Баха, где в масштабном коллаже, кажется, во всех видах контрапунктического развития предстали в жонглерской эквилибристике десятки тем великого Иоганна Себастьяна. Именно Марии Короновой достался дивной красоты янтарный ангел – главный приз конкурса. Российские девушки обошли российских юношей, показав грустную тенденцию времени оттока мужчин из этой очень даже мужской сферы музыкального исполнительства. А вот французский органист Жан-Нуве Алу, напротив, достойно представил традиции своей любимой страны. Он оказался на голову выше всех, включая и коллег-лауреатов. В его руках орган и в кирхе, и самый большой в России – в кафедральном соборе XIV века, заговорили совершенно по-другому, на другой высоте, с обостренным чувством формы и времени, знанием искусства риторики, пламенной речи проповедника, трибуна. И «Зона» Таривердиева, и особенно грандиозные Фантазия и фуга на хорал Ad nos, ad salutarem undam Листа, в которых автор венгерских рапсодий показал всю ширь своих непомерных, даже пугающих амбиций пастора, прозвучали у Алу с невероятным размахом и вдохновенной философичностью.
Калининград–Санкт-Петербург
