0
3846
Газета Культура Интернет-версия

18.12.2023 17:32:00

Алексей Рубин: «В Госоркестре Татарстана работают неравнодушные к музыке и музицированию люди»

Дирижер дебютировал на фестивале Concordia


Фото пресс-службой оркестра

В Казани завершился фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной Concordia. Одно из правил, которым руководствуется продюсер Алексей Пилюгин, который вместе с Александром Сладковским, худруком фестиваля, участвует в формировании афиши, - представить в Казани незнакомые сочинения последнего столетия. Программы фестиваля действительно привлекают внимание искушенной публики. Здесь звучит музыка, которую нечасто услышишь в российских концертных залах, в том числе и столичных. Как правило, исполнение новейшей музыки сконцентрировано в камерных залах, в ансамблевом исполнении. Concordia, напротив, представляет произведения для больших составов, которые звучат в исполнении Государственного академического симфонического оркестра Республики Татарстан. Так, под управлением Алексея РУБИНА в Казани прозвучало сразу три премьеры – это “Чехов-симфония” петербургского композитора Александра Радвиловича, в присутствии автора, виолончельный концерт Самуэля Барбера с Александром Раммом в качестве солиста, а также две сложнейщие партитуры второй половины ХХ века - Концерт для оркестра Витольда Лютославского и «Stille und Umkehr» Бернда Алоиза Циммермана. Накануне концерта дирижер дал интервью корреспонденту «НГ» Марине ГАЙКОВИЧ.

- Алексей, программа вашего концерта нетривиальная, особенно по части двух сочинений – Концерта для оркестра Лютославского и «Stille und Umkehr» Бернда Алоиза Циммермана. Сложные пьесы?

- Нечасто так бывает, чтобы приглашенный дирижер мог сам выбирать сочинения, тем более в музыке ХХ века. Но здесь как раз тот случай. Концерт Лютославского я очень люблю и считаю его одним из лучших сочинений ХХ века. А «Stille und Umkehr» выгодно его дополняет. Это очень интересная пьеса. Несколько лет назад ее дирижировал в Москве Владимир Юровский. Он сказал, что второе слово в названии сложно перевести на русский. Stille – это тишина, а Umkehr – что-то вроде поворота вспять.

У Циммермана в момент написания этого сочинения, а оно появилось в 1970 году, уже была депрессия, проблемы со зрением, и здесь, как мне кажется, отразились своего рода вспышки депрессивного настроения, которые вызывали и слепота, и ощущение непризнанности. Мне кажется, «поворот вспять» – это поворот от жизни. В пьесе солирует остинатным ритмом малый барабан, и эта линия как прерывается взвинченными фразами у разных инструментов. Звучание предельно тихое, прозрачное, с крещендо, изменениями тембровыми - чтобы звук не застывал, музыкальная фактура все время находится в движении. Ритм малого барабана у меня ассоциируется с дорогой. На мой взгляд, Umkehr – это что-то, что идет, продолжается, это какой-то путь. Не просто существительное, а движение. Движением начинается, им же и заканчивается пьеса. Я бы сказал, что как таковой точки тут нет, форма сочинения разомкнутая, как будто выхваченный кусочек времени.

- Вы интересуетесь новой и новейшей музыкой?

- Я люблю слушать музыку. Когда у меня есть время, я предпочитаю не фильм посмотреть, а почитать или послушать. Я часто рандомно на каком-нибудь ресурсе слушаю современную музыку, или мои друзья-меломаны, которые поглощают намного больше, что-то советуют.

- Это ваша первая встреча с Госоркестром Татарстана?

- Как дирижер я познакомился с оркестром в прошлом сезоне, и они меня поразили своей подготовленностью, дисциплиной, открытостью. А как слушатель я знаю этот оркестр очень давно, как только они начали приезжать в Москву, и каждый раз когда я попадал на их гастроли, это были очень яркие концерты. В первый раз я слышал с ними Шестую симфонию Чайковского, дирижировал Александр Сладковский. Не все концерты остаются в памяти, но это был как раз тот случай, когда исполнение запомнилось, я ушел ошеломленный, не ожидал такого уровня от незнакомого оркестра. Из последних – Пятая Прокофьева, Третья Малера – грандиозно, мощно. Это классный оркестр! У нас негласно принято делить оркестры на региональные и столичные, но этот оркестр невозможно отнести к региональным. Это один из лучших наших оркестров, им любой репертуар по зубам, они за 2-3 репетиции готовят сложнейшие программы.

В прошлом сезоне я участвовал в конкурсе Малера, в его программе одним из обязательных сочинений была Седьмая симфония Малера. И Госоркестр Татарстана как раз ее играл. Я очень хотел поприсутствовать на репетициях, так как в работе никогда с этой партитурой не сталкивался. Спасибо Александру Витальевичу Сладковскому, он не просто разрешил присутствовать на репетиции, а предложил приехать и порепетировать с оркестром. Я провел пару репетиций и таким образом на своем опыте попробовал, пощупал, услышал, как это звучит, понял, где трудные места, как вообще работает эта симфония для дирижера. Потом пару раз мы с ним встречались, когда я работал как приглашенный ассистент, а также у нас были один концерт. Поэтому я могу сказать, что очень люблю этот оркестр, и в Казань люблю приезжать. Они люди творческие, проводят камерные концерты, внутри оркестра есть ансамбли. Я однажды был на таком концерте, и могу лишь подтвердить, что в оркестре работают неравнодушные к музыке и музицированию люди.

- Нечасто музыкант готов признаться, что он слушает чужие концерты.

- Когда есть свободный вечер и ты можешь услышать Пятую Прокофьева или Третью Малера в таком исполнении, это нельзя пропустить. Это опыт для тебя как для дирижера, ты ходишь и учишься.

- Расскажите, пожалуйста, о своей поездке на конкурс Малера.

- Он проходил весной, были сложности, но все-таки я до него добрался. Надо отдать должное оргкомитету, который максимально старался сгладить все неровности и проявлял заинтересованность в моем присутствии там. Бамбергский симфонический – очень хороший оркестр. Я впервые работал с немецким оркестром и могу признаться, что для меня как для дирижера, привыкшему к определенному взаимодействию с музыкантами, ощущения были новые. Когда я выступал, то хотел активно влиять на оркестр, и атмосфера конкурса способствовала этому - активно вклиниваться в процесс исполнения, прямо на ходу что-то пытаться донести своим языком, своей энергией. И я чувствовал не то что сопротивление, но какой-то барьер. Старался перешагнуть через него, действовал еще активнее, но связи с музыкантами не почувствовал. И когда я пришел послушать других участников, у меня были от некоторых выступлений похожие ощущения. А когда участницы действовали немного сдержаннее, когда дирижер соблюдал невидимые границы, давал некую свободу коллективу, был не внутри, но где-то рядом, оркестр звучал лучше. Они как-то собирались, и я слышал, что звучит очень здорово.

Каждый коллектив – свое государство, к каждому нужно найти подход. В обычной практике перед концертом есть несколько «заездов», и ты можешь понять оркестр, а когда у тебя 15-20 минут на конкурсное выступление, ты или попал своей тактикой, которую ты заранее выбрал, или не попал. Может, кто-то может сориентироваться моментально, но это очень сложно. Когда про конкурсы говорят, что это лотерея, то речь именно об этом.

В силу отсутствия опыта работы с европейскими оркестрами, мы не совпали.

- Это было не первое ваше состязание. Вы стали одним из лауреатов Всероссийского конкурса, а не так давно принимали участие в конкурсе им. Рахманинова. Последний был весьма солидный, маститые дирижеры были в жюри. Несмотря на то, что вы не вышли в финал, сыграл ли этот конкурс какую-то роль в вашей карьере?

- Я участвовал еще в одном дирижерском конкурсе в Румынии, и там был интересный эпизод. Я не вышел из тура, который идет под рояль, но на меня в свою очередь вышел директор оркестра в городе Яссы, он написал, что абсолютно не согласен с членами жюри и пригласил меня дать концерт. Сотрудничество наше, к сожалению, прервалось.

А Рахманиновский конкурс дал некую медийность. И, конечно, позволил осмыслить некоторые вещи в профессиональном смысле. Конкурс – это повод к рефлексии, возможность посмотреть на себя со стороны, вне зависимости от прохождения в следующий тур. Это помогает тебе вырасти как профессионалу, как музыканту. На конкурсе имени Рахманинова мы познакомились с Валерием Абисаловичем Гергиевым, и у меня появилась возможность посещать его репетиции. Это, я скажу, потрясающе! Я учусь очень многому, он феноменальный дирижер. Да и то, что я сегодня оказался в Казани, возможно, тоже результат моего участия в конкурсе.

- Сейчас вы работаете в «Новой России». Какие у вас впечатления от этого оркестра?

- Мне нравится там работать, сложились очень хорошие отношения с оркестром, хотя многие мне говорили, что это очень сложный коллектив. Преимущество этого оркестра в том, что он настроен Башметом.

- Что это значит?

- Да, что я имею в виду: Юрий Абрамович – гениальный музыкант, и оркестр настроен на то, чтобы воспринимать спонтанные музыкальные импульсы и задачи от дирижера. Они к этому готовы и они очень мобильны. Оркестр играет много концертов и это тоже сказывается на его гибкости. Они с большим энтузиазмом откликаются на мои музыкальные предложения. Это может быть прямо на концерте, а не на репетиции. Юрий Абрамович сам любит, когда на концерте есть некая неэлектризованность. И я тоже это очень люблю. У меня ощущение, то мы на одной волне с оркестром, и я всегда радуюсь, когда вижу воодушевленные лица. Это очень важно, как оркестр уходит со сцены - понуро, устало, или, наоборот, люди что-то воодушевленно обсуждают, наполнены эмоциями. Так что у нас с «Новой Россией» есть связь, взаимопонимание и взаимная симпатия.

- Башмет привлекает вас и к работе с юношеским оркестром, это вам импонирует?

- Конечно, это очень интересная работа, Ты не чувствуешь никакого сопротивления. Напротив: мотивация и заинтересованность. Юрий Абрамович тоже любит с ними заниматься. Умудряется с ними пообщаться, рассказать какую-нибудь историю, интересные образы им представить.

- Сохраняете ли вы отношения с оркестром Московской филармонии, где вы работали до этого?

- Если меня приглашают, я с радостью и благодарностью принимаю. В этом сезоне у нас будет концерт с участием Даниила Когана и Евы Геворгян. Юрий Иванович Симонов отнесся с пониманием к тому, что я перехожу в другой оркестр.

Так сложилось, что как музыкант и профессионал я сложился в стенах Московской филармонии. Это не только работа в оркестре, но и возможность посещать репетиции и концерты, особенно в то время, когда приезжало много потрясающих музыкантов из Европы и мира. Когда переходил в «Новую Россию», у меня было чувство, что я покидаю родной дом. Но в итоге наша связь не разорвалась, у меня много концертов и с оркестром филармонии, и с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром, бывают и гастроли с ними. Если «Новая Россия» - это моя семья, то, безусловно филармония дает ощущение родительского дома, где тебя очень поддерживают.


Читайте также


Как "Мособлэнерго" изменило электросетевое хозяйство Подмосковья

Как "Мособлэнерго" изменило электросетевое хозяйство Подмосковья

Георгий Соловьев

За 20 лет своей истории компания вошла в число лидеров региональной энергетики

0
1732
Цементная промышленность ведет битву за специалистов

Цементная промышленность ведет битву за специалистов

Владимир Полканов

Как предприятия отрасли решают кадровые проблемы

0
1544
Путин обсудил вопросы языкознания

Путин обсудил вопросы языкознания

Иван Родин

2028-й скорее станет Годом Тютчева, чем Толстого

0
1762
Защищая природу и сохраняя биоразнообразие

Защищая природу и сохраняя биоразнообразие

Татьяна Астафьева

"Роснефть" за год вложила в экологические проекты 74 миллиарда рублей

0
1473

Другие новости