Марина Гайкович
Лидия Светозарова – капризная Оксана, оттаявшая в финале.
Фото Ирины Шымчак/Геликон-опера
В «Геликон-опере» прошла премьера спектакля «Черевички». Оперу Чайковского поставил режиссер Сергей Новиков, музыкальное решение принадлежит Филиппу Селиванову, который вновь подтвердил статус восходящей звезды.
Именно музыкальное решение – то, что прежде всего ценно в этом спектакле. «Геликон-опера» не только вновь продемонстрировал силу труппы, но и качество музыкальной интерпретации. Валерий Кирьянов, главный дирижер театра, в прошлом году получил за «Аиду» «Золотую маску». Филиппа Селиванова, победителя Конкурса имени Рахманинова, ценят в театре, периодически доверяя постановки на малой и большой сценах. Пока не с самим Дмитрием Бертманом – но скорее всего и этот дуэт не за горами.
«Черевички» – опера непростая, с насыщенной оркестровой тканью, неудобными вокальными партиями, коварными ансамблевыми сценами: недаром сам композитор на премьере встал за пульт, дабы самому отвечать за провал, если таковой случится. Но публика, напротив, приняла партитуру, и лишь время оттеснило ее, справедливо выдвинув вперед «Евгения Онегина», «Пиковую даму» и «Иоланту», написанные уже после оперы на гоголевский сюжет. Хотя композитор сам обозначил жанр «Черевичек» как «комико-фантастический», опера в первую очередь вышла лирической: не буффонные сцены, так красочно описанные у Гоголя, а переживания героев композитор выводит на первый план и даже масштабирует в сценах Оксаны и Вакулы. В их ариях ясно слышны и Ленский, и Татьяна Ларина, а кое-где угадывается и Герман.
Маэстро Селиванов чутко идет за композитором, он словно наполняет партитуру воздухом, отчего она звучит легко, местами игриво, но в нужный момент драматически насыщенно. Главных героев в премьерном составе (он за небольшим исключением был повторен дважды) исполнили геликоновские звезды Игорь Морозов и Лидия Светозарова. Оба обладают по-своему нежными тембрами, что в дуэте дает своего рода свечение, как у рождественских звезд на чудесном суперзанавесе, где Диканька показана сверху, заснеженными шапками крыш, мерцающими в свете небесных светил. Удачен и второй дуэт – Солохи и Беса, артисты и тембрально, и артистически гармоничны. Юлия Никанорова в играет уверенную в своей силе женщины, к которой стремится вся мужская половина хутора, причем не только за варенухой, но и за утехами разного свойства, а Алексей Дедов тут буквально правит бал, ибо петербургская знать, да и казаки на приеме у Светлейшего пляшут «под его дудку». Комических персонажей играючи исполняют первачи «Геликона»: Алексей Тихомиров (Чуб) и Станислав Швец (пан Голова).
Сергей Новиков не предлагает изощренных концепций, как это было на недавнем «Онегине» в Нижнем Новгороде (см. «НГ» от 24.10.23). «В этой опере объединены два наших гения: Чайковский и Гоголь. Здесь не требуется никаких переносов и актуализаций», – говорит режиссер. В рамках своего решения он опирается в основном на оформление, с полагающимися по сюжету атрибутами. Автор сценографии Ростислав Протасов и художник по костюмам Мария Высотская предлагают расписные мазанки, деревянные сундуки и глиняные крынки, девичьи наряды с красными сапожками, красочными венцами с разноцветными лентами, рубахами с вышивкой – как в хороших книжках. Правда, вот Солоха надела сапожки на шпильках – ни дать ни взять, ведьма, заглянувшая в ХХ век. А в дымоход лишь забралась – но в отличие от Беса чей полет в Петербург был решен с помощью видеопроекции (ее автор – Дмитрий Иванченко), вернулась в хату и призывно раскинулась на лавке. Чудесам сценографы тоже уделили внимание: Бес ворует и звезды и луну, забрасывая (с грохотом) их в хату, а потом возвращая на небо, а заветные черевички за ненадобностью воспламеняются и исчезают, к восхищению публики в зале.
Правда, режиссер не идет дальше мизансценирования, словно решив, что отсутствие актуализации позволяет режиссеру ограничиться шаблонными характеристиками персонажей. Но партитура – не охранная грамота, а загадка, которую даже в рамках традиционной постановки требуется решать. Чувствуется, что артистам тесно в заданных рамках (а артисты Бертмана, – как известно, идеальный инструмент для любых актерских задач), да и партитура предлагает куда больше. Пожалуй, единственный момент, когда режиссер дает героям что-то настоящее (за исключением Школьного учителя, который сбегает от жены-тирана к Солохе, чтобы отведать плетки), это сцена, когда Вакула, обессиленный от насмехательства возлюбленной, в отчаянии уходит с колядок. И полный тревоги взгляд, которым провожает его Оксана, в мгновение забывшая о веселой компании, говорит сам за себя: не нужны ей никакие черевички.
