Георгий Ковалевский
Фото с сайта www.rostovopera.ru
Полная бурных событий и перипетий жизнь Есенина неоднократно становилась предметом пристального внимания кинематографистов и театральных режиссеров. Главным героем мюзикла Есенин стал впервые. Так случилось, что специальный заказ Ростовского музыкального театра известному мастеру жанра Евгению Заготу совпал с желанием отца композитора, московского поэта-песенника Михаила Загота, написать стихи к посвященному поэту байопику, а подключившаяся к работе драматург Анастасия Букреева собрала все линии повествования воедино, обозначив ряд ключевых эпизодов в жизни героя. В итоге получился масштабный увлекательный спектакль, живописующий жизнь героя на фоне грандиозных социальных сломов и потрясений, выпавших на долю России в начале XX века.
Личность поэта представлена через призму взгляда одной из его возлюбленных, Галины Бениславской, покончившей с собой через год после кончины Есенина на его могиле. Мюзикл начинается со сцены в гостиничном номере «Англетера» с видом на Исаакиевский собор и монолога героини, закольцованного с ее прощанием. Жизнь проносится, словно иллюзия, оставляя горечь несбывшихся надежд и упований.
Режиссер-постановщик Анастасия Неговора и сценограф, он же художник по костюмам Сергей Новиков представили обширный и пестрый визуальный ряд с хорошо узнаваемыми символами. Пространство сцены превращается в самые разные арены – будь то привокзальная площадь, модный ресторан, русская деревня, американская таможня или застенки ГПУ. Вот Есенин в русской рубахе читает стихи перед царской семьей (из глубины сцены выезжает ложа, в которой мы видим известную фотографию Николая II с женой и дочерями), произнося клятву самодержцу. А уже в следующей сцене портрет царя с родными затягивается красным кумачом, и поэт на фоне революционных лозунгов отрекается от собственных слов. Цитаты из картин Малевича (его знаменитые крестьянские образы, писаные на заре кубизма), девушки-березки, одетые в характерные платья, противопоставляются с документальной точностью воссозданным костюмам нэповских барышень или одетому в кожаную куртку следователю.
Антагонистом Есенина, его Черным человеком в мюзикле стал чекист Яков Блюмкин, приятельствовавший с поэтами-имажинистами. Решительные жесты, невысокий рост, черная кожаная кепка, ленинская бородка и характерный прищур придают ему вид опереточного злодея, он то ли шутит, а то ли всерьез произносит: «Пойдем, Сережа, посмотрим, как контру расстреливают». Но под белыми перчатками, которые Блюмкин снимает ближе к финалу, оказываются алые, цвета крови. Приговор дерзкому, возомнившему о себе поэту подписан – казнь предрешена. Сцена ухода сделана так, что после мучительных испытаний и сомнений (диалог с Пушкиным, представленным почему-то знаменитым аникушинским памятником; гротескная сцена в психиатрической больнице) Есенин удаляется в распахнутые створки, оставляя загадку о своей смерти.
Конечно, в повествовании о Есенине не обойтись без Айседоры Дункан, часто рисуемой чуть ли не главной музой поэта. В мюзикле Загота знаменитая танцовщица показана как взбалмошная особа, относящаяся к поэту скорее как к живой игрушке. Сцена знакомства Дункан и Есенина в студии художника Якулова (в глубине сцены мы видим огромную репродукцию) и последующий отъезд пары из России с мечтами о мировой славе идет по контрасту с проникновенной арией Бениславской «Сережа, Сереженька» – одной из лирических кульминаций произведения.
Карикатурным получился образ последней жены Есенина – Софьи Андреевны Толстой. Сцена свадьбы происходила на фоне укоризненно смотрящего из глубины сцены огромного фотопортрета Льва Николаевича. Зато очень живыми вышли окружавшие Есенина его собратья по искусству. Одной из самых динамичных сцен первого акта стало поэтическое состязание между Есениным и Маяковским, представленное в духе рэп-батла. Под мерные удары ритм-секции каждый из героев читал свои стихи, высмеивая оппонента. В темном костюме и ярко-желтой рубашке Маяковский контрастировал с крестьянским, голубого цвета одеянием Есенина, а сочувствующие зрители, размещенные амфитеатром по бокам, жестами выражали свои восторги и поддержку. Хореограф Ирина Ляховская мастерски сумела организовать движение разнохарактерной массовки, поддерживая необходимый градус динамики, но избегая при этом назойливого мельтешения. Персонажи могли двигаться и абсолютно синхронно (выразительный танец чекистов в длинных красных плащах в то время, когда Блюмкин рисует перед Есениным светлое советское будущее), и разнонаправленно (сцена в Петербурге у Московского вокзала, куда приезжает Есенин покорять столицу).
Столь же ясно и динамично выдержана музыкальная драматургия. Евгений Загот в своем сочинении использовал развернутую систему лейтмотивов, отражающих и таинство самого творчества (божественный глас), переданного в том числе через мистический тембр терменвокса, и молодецкую удаль (хор «Обаятельный мерзавец»), и восторг от нахлынувшего вдохновения (ария главного героя «Сочиняй»), и страх перед силами разрушительного зла. Дирижер Михаил Пабузин умело держал нерв всего спектакля, четко синхронизируя музыку с происходящим на сцене, в том числе и с придуманными художником по свету Иваном Виноградовым вспышками в заданном ритме.
Удачным оказался кастинг. Вячеслав Кущев, директор Ростовского музыкального театра, выступивший также художественным руководителем постановки, неоднократно упоминал, что труппе приходится решать художественные задачи во всех музыкально-театральных жанрах – опере, балете, оперетте и мюзикле. И в случае с «Есениным» всё получилось. Каждый из актеров больше подчеркнул те или иные грани своего персонажа. Так, героиней первого премьерного дня стала Анастасия Балака, в образе Галины Бениславской покорившая своей неподдельной искренностью и трогательностью, умело справляясь при этом со всеми вокальными и пластическими трудностями (движения в мюзикле, как известно, не менее важны, чем пение). Ее партнер, приглашенный на премьеру артист Петербургского театра музыкальной комедии Ростислав Колпаков, получился более пафосным и эксцентричным, больше попадая в образ Есенина- хулигана. Зато певший во втором составе местный артист Дмитрий Рыдаев как раз ярче воплотил лирическую грань дарования поэта, связанного с родной землей (встречи в деревне с матерью, с крестьянами) и мучительно ищущего свободы и гармонии, а в отношениях с женщинами – желание заглушить свою тоску (роль Бениславской во втором составе – Анна Гаджиева).
Обе Айседоры Дункан (Евгения Долгополова и Татьяна Климова) отлично показали эксцентричность героини. Равно выразительным получился злодейский образ Блюмкина у Максима Сердюкова и Павла Белоусова. Хорош был и Маяковский (Владислав Пикалов и Борис Гусев), энергично декламирующий стихи в поэтическом состязании. Убедительно сыграл следователя в первом составе Александр Мусиенко, показав образ банального, ограниченного и оттого еще более страшного зла. Тем неожиданней было увидеть этого же актера, поющего за Леонардо да Винчи в сумасшедшем доме. Для каждого оказавшегося в клинике персонажа прошлого (Наполеон, Моцарт, Достоевский, Соломон) композитор придумал изящную стилизацию, добавив немного юмора в трагический финал.
Конечно, уместить все подробности жизни Есенина в трехчасовой спектакль было бы невозможно, да и не нужно. Самое главное – получился образ, который никого не оставил равнодушным. С Есениным можно дискутировать, можно возмущаться или восхищаться его отдельными поступками, но не поспоришь с тем, что это один из самых тесно связанных с нашей страной поэтов, отразивший, как зеркало, самые темные и самые светлые стороны русской души, от безудержного разгула и нигилизма до молитвенного созерцания и аскетизма.
Ростов–Санкт-Петербург
