Елизавета Авдошина
Спектакль стал личным размышлением режиссера о судьбе своей семьи.
Фото Валерия Мясникова со страницы театра им. Евгения Вахтангова в «ВКонтакте»
Театр Вахтангова открыл сезон камерной премьерой на Симоновской сцене. «Утиную охоту» Александра Вампилова, одну из самых трудных и загадочных советских пьес, взял для постановки режиссер-дебютант Аскар Галимов – выпускник ГИТИСа (из последней совместной мастерской Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова). Не оправдать ожиданий режиссер не мог: таким цельным выглядела его дипломная работа, что вопрос был только в трактовке, которую режиссер предложит. И спектакль действительно получился необычным: такой «Утиной охоты» еще не видели.
Самую первую работу Аскара Галимова еще можно (и стоит!) увидеть (см. «НГ» от 05.06.23). Большая удача, что курс не распался и продолжает играть свой хит уже на взрослой, а не студенческой площадке. Созданная независимая труппа «Ой театр» выступает в Новом Манеже. «Поле» по пьесе Олега Богаева уже тогда наметило черты режиссерского стиля, которые теперь в «Утиной охоте» Вахтанговского театра проступили еще более явно. Это в первую очередь умение работать не на внешние эффекты, а идти вглубь – разбираться в человеческих отношениях и психологии персонажей, а значит, создавать их глубокие, не однобокие образы. Редкое качество начинающих режиссеров. А еще в стиле явное сочетание мягкого юмора и романтического взгляда на мир, что сглаживают неразрешимость конфликтов и тяжесть тем (такой, к примеру, как осмысление смерти).
В то же время романтическое двоемирие режиссер способен развернуть даже там, где пьеса предполагает бытовой реализм. Пьеса, построенная на чередовании настоящего и прошлого Зилова, подтолкнула режиссера к развитию «закадровых» тем именно в пространстве романтических фантазий. В воспоминаниях Зилова оживают родители, тогда как в пьесе лишь обозначаются натянутые отношения героя с его отцом, который сначала присылает предсмертное письмо сыну, на которое Зилов не отвечает, а когда отец умирает, Зилов собирается, но так и не едет на похороны. Собственно, Аскар Галимов сразу в программке признается, что ставил спектакль как личное размышление над судьбой своей семьи, своих родителей. И в этом смысле постановка, безусловно, получается очень личной. Это чувствуется по ее вдвойне неравнодушной и теплой сквозной интонации. Ведь на первый план (новаторски, но и предельно романтически) выходит история любви Зилова и его жены, которые по пьесе болезненно расстаются, но в трактовке режиссера им словно дарована вечная любовь, не знающая препятствий. В финале, разошедшись в жизни, они встречаются то ли в воспоминаниях, то ли в снах, то ли в вымышленном будущем, чтобы снова и снова возвращаться к первым совместным минутам, тогда еще не замутненным серостью жизни.
Именно этот парадокс, наверное, и исследует режиссер. Его Зилов бежит не от нелюбви. Тем страннее, что разрушает он жизнь, располагающую принятием. Но он бежит от правды, любви и чистоты в своем бессмысленном марафоне (как Бузыкин из фильма Данелии) в неизвестном направлении, обрастая ложью и равнодушием, как невидимой броней. Зилова играет Максим Севриновский – один из самых сильных актеров своего поколения, в последнее время сыгравший свои лучшие роли: «Генерал и его семья» Театра Вахтангова, «Ревизор» театра «Около». Его Зилов – обаятельный подлец. Таких обожают женщины. Он влюбляет в себя, но никогда не сгорает сам, оставаясь хладнокровным игроком. Шутник, душа компании, балагур, а дальше – как у Чехова – «от нечего делать погубил» те чувства, которые были в его руках, ввязываясь в интрижки походя, от скуки. Оживляя в памяти видение своего отца (Андрей Зарецкий) и матери (Наталья Масич), Зилов в спектакле, наверное, понимает, что тогда давно и порвалось что-то внутри, когда он прервал связь с родом, и, как следствие, его душа словно онемела, перестала чувствовать.
Зилов солирует: герои много танцуют под хиты 1970-х (эстрадная музыка «спорит» с фольклорным пением – «саундтреком» флешбэков Зилова), и именно Зилов, вроде не самый видный, но такой органичный парень, солирует в компании друзей и сослуживцев, задает танцем ритм. Но спектакль по-настоящему ансамблевый. Режиссеру удалось раскрыть актеров, которым редко достаются крупные роли. Тихий свет излучает любящая жена Зилова (Полина Чернышова), Данила Гнидо прекрасно существует в том самом романтическом двоемирии – реалистичном и театрально-игровом. То он верный официант в таверне, где вечно заседает Зилов, и с кем он все собирается, но так и не едет на утиную охоту; а вот уже с повязанным красным бантом пластичный обладатель кошачьих лап, зашедший на новоселье.
Почти вся комедийная линия ложится на плечи Евгения Косырева – артиста с большим профессиональным багажом, наконец, здесь он смог раскрыться во всю силу. Вместе с режиссером он придумывает своему не самому приятному персонажу Кушаку (шеф Зилова в малопонятной конторе, где пребывание на рабочем месте главный герой считает бессмысленным занятием). Косырев играет Кушака очаровательным недотепой, ушлый Зилов учит его ухлестывать за дамами, из чего, конечно, так ничего и не получается при всех стараниях – подчиненные над ним открыто смеются. Косырев создает комизм своего героя на сочетании природной корпулентности и при этом точной пластической выразительности, вызывая смех в зале одним поворотом головы или эдакой позой. По типажу артист стал напоминать Вячеслава Невинного, и, думается, впереди будет еще немало ролей.
Как случается перевертыш в композиции – в прологе мы сначала видим ложный финал, сцену, где Зилов лежит обездвиженно, как будто все-таки приняв необратимое решение уйти из жизни, – так случается и неожиданная «подмена» восприятия в сценографии (Екатерина Горшкова). Темный кирпичный фундамент таверны или лофта, где работает этот Зилов наших дней, обрамляется под конец церковными фресками. Выхваченные светом, до того скрытые в темноте фрески преображают и осеняют пространство. Впервые за долгое время «Утиная охота» оставляет не мрачное впечатление беспросветного застоя, а послевкусие лирической комедии, хоть и с нотками драматизма. Комедии, наполненной неуемной фантазией режиссера, – ее хватило почти на четыре часа сценического действия.
