0
7832
Газета Культура Интернет-версия

06.04.2025 19:25:00

Театры идут по второму кругу

Московские премьеры демонстрируют «не первую свежесть» постановочных приемов

Тэги: театр, премьеры, рейтинг


театр, премьеры, рейтинг Шарики на сцене сегодня прием расхожий. Сцена из спектакля «Лето Господне». Фото с сайта www.ramt.ru

Несмотря на обилие премьер в столице, пойти в драматический театр порой не на что. В большом разочаровании от парада премьер обозреватель «НГ» составляет рейтинг недавних. В РАМТ инсценировали роман Ивана Шмелева «Лето Господне», в «Практике» поставили рассказы современного автора Аллы Горбуновой, в «Ленкоме» обратились к бессмертной гоголевской комедии «Ревизор».

Спектакль по одной из самых трогательных книг ХХ века русской литературы – «Лето Господне» – был в числе самых ожидаемых премьер РАМТ. Роман, практически не знавший сцены, идеально вписывается в репертуар Молодежного театра, который открывает детскую литературу через необычные форматы. Автобиографический текст Шмелева совсем не детский, но он о детстве. История страны накануне страшного разлома, революции и Гражданской войны, и уклад жизни заповедного купеческого уголка Москвы, Замоскворечья, показан глазами ребенка, в котором узнается сам писатель. Через портрет дореволюционной России открывается биография отдельной семьи. Роман одновременно похож на личный дневник и календарь православных праздников, вплоть до четкого описания блюд традиционной русской кухни. Повествование не событийно, а поэтично, мироощущение соткано из звуков, запахов, интимных переживаний ребенка, по-детски забавно совмещающего в своем сознании сакральное и бытовое, божественное и земное, трагическое и смешное.

Марина Брусникина – мастер перевода прозы на язык сцены и полифонического рисунка, когда литературный текст распределяется на ансамбль артистов таким образом, что превращается в коллективный рассказ. Этот прием существует в арсенале режиссера давно и часто открывал колоссальные возможности раскрытия и автора, и зрительского восприятия – игровым существованием, когда роли сменяются, а «ремарки» живописно гуляют волнами по «хору», создавая объем. Но драматург Андрей Стадников работал с текстом только в ключе сокращения. Перипетии сюжета романа (взаимоотношения в семье и первая встреча маленького Ванятки со смертью, которая становится символом конца времен) не на слуху, а самая большая сложность – описательная структура, изначальное отсутствие драматургии. Инсценировка ее не привнесла, поэтому практически весь спектакль, за исключением наиболее театрализованных сцен, когда на авансцене очерчиваются внятные характеры, проходит поверхностно, как читка в красивых декорациях. Художник Нана Абдрашитова выстраивает павильон с многомерной перспективой, где и церковь, и дом, и сад возникают игрой света на подвижных панелях. Вытягивает постановку только Александр Девятьяров, он играет вместе с артистом-ребенком, но взрослую ипостась альтер-эго автора. Актер очень точно существует в регистре «автокомментирования», являясь и наблюдателем, и рассказчиком. И этот двойной регистр он выдерживает абсолютно органично, постоянно пребывая в эмоциональном диалоге со зрителем.

Ключевой парадокс происходит за границами действия. Титры пролога и эпилога, возникающие в темноте, напоминают о предыстории романа и судьбе Шмелева, писателя-эмигранта, вынужденного покинуть Россию и умереть на чужбине. Сына Шмелева красные расстреляли как офицера Белой армии, и роман писатель строит как серию рассказов своему крестнику, ставшему ему вторым сыном. Прах Шмелева спустя полвека после смерти писателя привезли и перезахоронили на родине. И так выходит, что документальное несет гораздо больше впечатления и созвучия времени.

На стыке художественного и документального создана и «инсталляционная игра в город и горожан» в театре «Практика». Сборник Аллы Горбуновой «Вещи и ущи» поставлен как актерский стендап. Александр Шадрин, Саша Никитина, Никита Юськов и Ясмина Омерович вокруг большого макета современного города ведут полилог, в котором смешана миловидная болтовня о том о сем – и обязательно о том, какой неинтересный конвенциональный театр, где А играет В на глазах у С, и собственно монологи-рассказы. Причем переход в монологи достаточно быстро становится ожидаемым по ритму, поэтому попытка режиссера Кирилла Люкевича вырваться за пределы догм отчасти терпит фиаско. К этому прибавляется бедное литературное качество прозы Горбуновой, похожей на расхожие заметки поколения флегматичных миллениалов, где хармсовский «бред бытия» сочетается с вязкой энтропией. Ее герои вечно хотят вырваться из панельных коробок, но оказывается, что это возможно лишь в фантазиях.

Режиссер неплохо справляется с созданием атмосферы, но работа актеров с монологами не от себя, а от автора оставляет желать лучшего: не разобрано, не присвоено, а так как исполнители еще разыгрывают на макете сценки с микроскопическими персонажами, то, во всяком случае пока, текст уплывает малоразличимой скороговоркой. А самое печальное, что блестящая работа тандема художников (Мария Лукка, Александр Мохов), макет мегаполиса с горящими окошечками и натуралистичными человечками, который становится настоящим аттракционом, обесценивается тем, что способ взаимодействия с ним взят у известного режиссера Петра Шерешевского. Шерешевский работает с этим методом регулярно: камерами, управляемыми актерами, через съемку изнутри декорации создается вторая реальность.

Выход на тонкий лед подражаний – болезненная тема для театра: где диалог переходит в прямое копирование? Игорь Миркурбанов, харизматичный актер, много лет работает с Константином Богомоловым. Богомолов раскрывает его в своих спектаклях так, как не делает никто, там Миркурбанов неотразим и глубок. Даже его роли у других режиссеров по уровню отличаются кардинально, а тут вдруг такой случай: Миркурбанов идет в режиссеры. Еще одна болезненная история: стоит ли артистам вставать по другую сторону рампы? Положим, рискнуть можно. Но Миркурбанов на этом не останавливается: ему нужно написать и сценарий, а для затравки взять классика Гоголя, чтоб уж напялить на скелет старика все, что будет поновей.

«Гоголиада» в «Ленкоме» (последняя премьера под директорством Марка Варшавера) сочинена как вольная фантазия на тему «Ревизора»: действие пьесы перенесено в начало 2000-х. Все приметы взяты оттуда, их собьешься перечислять – тут и ОПГ, и ночные бабочки с большой дороги, и заведения крайне сомнительной репутации, и чиновничий сабантуй. Чтобы зрителю было еще понятнее, референсом взяты все мировые культовые фильмы сразу: декорации напоминают «Твин Пикс», Хлестаков выходит в образе Нео из «Матрицы», а обитатели города N оказываются «членами общества мертвых поэтов-песенников имени Чичикова». Лепота открывается такая, что глазам больно, один список действующих лиц чего стоит: Хлестаков превращен в Гришу Носа – звезду шансона, «он же Самозванец, Великий Инквизитор, главный на суде Осириса», попечитель богоугодных заведений Евген Земляника – «алхимик, герметик, суверенный юнгианец, врач-криминалист», дочь городничего, то есть мэра, Аделаида – «яснослышащая, звездный фешен-психолог, хиролог, таролог, семейный проводник», наконец сам мэр, он же, понятно по фамилии, тот самый из «Записок сумасшедшего» Поприщин: «искусствовед, филолог, переводчик с хеттского и хурритского эпоса о Гильгамеше, филантроп, эстет».

Было бы смешно, если бы не было так грустно: на сцене происходит то же – невообразимая каша из ошметков произведений Гоголя (от «Игроков» до «Выбранных мест из переписки с друзьями»), примет массовой культуры, подзаборного жаргона и телевизионного шлака. Этот вывороченный балаган можно было бы даже спасти – только надо иметь железную хватку Богомолова, его почти безупречный вкус и феноменальную иронию. И снова: а кто решил, что заимствовать чужой метод, даже по дружбе, это хорошо?

«Действо» спасает один-единственный артист. Павел Капитонов в главной роли показывает настоящий класс «старой школы». Актер точно знает свою сверхзадачу, отыгрывает каждый нюанс, у него есть характер, актерский стержень и осознанное, а не марионеточное движение героя среди бушующей неразберихи на сцене, где буквально черт ногу сломит. Старшее поколение труппы, хочется надеяться, станет опорой новому руководству «Ленкома».


Читайте также


Трамп передумал идти на третий срок

Трамп передумал идти на третий срок

Геннадий Петров

Президент США несколько смягчает свою агрессивную риторику

0
367
Классику приправили канканом

Классику приправили канканом

Наталия Звенигородская

Новая версия "Лебединого озера" в Нижнем Новгороде

0
338
"Нашествие", "Эшелон" и "Три сестры" в советской Эстонии

"Нашествие", "Эшелон" и "Три сестры" в советской Эстонии

Елизавета Авдошина

Театральные премьеры о Великой Отечественной войне позволяют понять настроение в тылу

0
317
Трамп установил антирекорд популярности

Трамп установил антирекорд популярности

Геннадий Петров

Доверие американцев к нынешнему президенту США стремительно уменьшается

0
820

Другие новости