Дарья Курдюкова
Александра Митлянская. Когда я дома одна. 2020. Фото с сайта www.mmoma.ru
Проект видеохудожницы Александры Митлянской и куратора Нины Лаврищевой «Изнутри» занимает два зала в главном здании Московского музея современного искусства на Петровке, 25. Частный мир отделен коридором от окружающего пространства. Объединяет их наблюдение (не) тайной жизни вещей, проживание времени, в котором можно, как теперь говорят, замедлиться. Но которое – не остановить.
Видеоарт Митлянской помнит, что художница прошла через живопись и фотографию. Композиционная выверенность, колористическая живописность, значение света сближают ее видеофрески со стоп-кадрами. Разница в том, что на «стоп» ничего не поставлено: при всей статичности и медитативности большинства работ там есть движение, явное или почти незаметное. Оно-то и отсчитывает время.
В многоканальной видеоинсталляции «Когда я дома одна» у сувениров и воспоминаний есть сольные партии, а потом многие появляются на общей сцене, положим, старенького комода. В «Непростых отношениях» игрушка-петушок на пружине клюет да клюет в голову такого же индюка. В «Быть или не быть?» мужская фигурка, скрестив на груди руки, сидит на краю наполненной до краев водой посудины, глядя поверх новоиспеченной Офелии. Во «Встрече» колбасятся друг перед другом две ширпотребные игрушки: девица пляшет, акула белоснежно улыбается. «Озарение» неспешно отворяет сумочку с красным подкладом и ключом «Мама». А «Память» под звуки заунывной шарманки отсчитывает время стойких эустом в вазе: все они не завянут, как можно было ожидать, в какой-то момент истает сама картинка. В давшем название всей инсталляции видео «Когда я дома одна», как на прилавке блошиного рынка, соберутся приметы совсем разных контекстов, и дело не в том, что, оказывается, у них разворачивается своя (не) тайная жизнь. Скорее в том, как тут (или уже где-то там), в каком-то отражении мелькает силуэт: не узнать, (не) вспомнить. Все это скроено прямо по башляровской «Поэтике пространства» с ее углами и закоулками как отправными точками для вояжей памяти и поэтической свободы.
Юмор и меланхолия качаются на чашах весов и во внешнем мире, который у Митлянской живет по тем же, что и частный уголок, законам нетайной, цикличной жизни, ждущей наблюдателя. «Дорога в дюнах» могла бы быть голландским или английским пейзажем. Еще она могла бы в вечном уединении ждать героя картины эпохи романтизма с причитающимся ему набором эмоций. «Зерноток» – величественная разруха индустриального пейзажа с отжившей свое махиной, тоже известная в искусстве тема. И только «Дождь. Новый Афон» сбивает регистры гиперссылок, ни туда, ни сюда не вписывается, а географическая приписка самому ему выглядит ухмылкой: тут видно-то болотце с ряской и невнятным отражением, а слышно только лягушек. Тем не менее зерноток сделался дополнением к пейзажу, по кругу проживающему рассвет, предгрозовое небо и прочие живописные эффекты, – стоит лишь дождаться. Дорога, видимо, это вшито в сознание, настраивает на воспоминания о пройденном и мечты о том, что могло бы случиться. А монотонный «узор» от дождевых капель на воде хоть и тосклив, но по-своему даже успокоителен. Время на видеофресках Митлянской двойственно: пока ничего не происходит, жизнь идет, идет и проходит.
В «Погоне» (из цикла «Когда я дома одна») в кадр влетает, как бешеный веник, волчок. За ним появляются второй, третий и четвертый, крутятся то в унисон, то не очень, пока первый не сбивается с ритма, в этом пресловутом кадре застряв, а остальные уходят вперед и прочь с экрана. Кто кого догонял, кто сошел с дистанции, какая была цель, в чем ценность – короткая видеозарисовка метафорична, вопросы здесь без ответов. В отношении времени можно остановиться, взвесив все «за» и «против», но его не остановить. Это ранит, оно же и лечит.
