Возвращение Запада. "Большая семерка" в новом глобальном противостоянии

Курортный городок Карбис-Бей на атлантическом побережье полуострова Корнуолл, где пройдет саммит G7, предпринимает усиленные меры безопасности. Фото Reuters

В феврале 2020 года организаторы Мюнхенской конференции по безопасности – главного форума коллективного Запада по традиционным вопросам международных отношений – представили доклад, который характеризовал состояние мира на тот момент как «беззападность» (Westlessness). Под этим подразумевались глубочайший за все время после Второй мировой войны кризис отношений между США и их западноевропейскими союзниками и ослабление роли Запада в мировых делах, окончание 500-летней эпохи его глобального доминирования.

Действительно, руководимые администрацией Дональда Трампа США и ЕС тогда фундаментально расходились по многим вопросам международных отношений и глобального управления (климат, торговля, урегулирование иранской ядерной программы, распределение расходов внутри НАТО, применение военной силы, международные институты и необходимость так называемого либерального международного порядка и т.д.), были сильно раздражены друг другом и ставили под сомнение перспективность трансатлантической сцепки как таковой. Эта разобщенность рассматривалась европейцами и демократами в США как одна из главных причин того, что коллективный Запад стремительно терял лидирующие позиции в мире и не мог эффективно противостоять усилению незападных центров силы, прежде всего Китая и России. Наконец, переизбрание на второй срок Трампа, которого традиционные элиты в США и ЕС видели главным виновником кризиса Запада и «либерального миропорядка» в целом, на момент февраля прошлого года казалось весьма вероятным, если не предрешенным.

Главный смысл саммита «большой семерки» в британском Карбис-Бей, который состоится 11–13 июня и впервые с 2019-го пройдет в очном формате, – показать, что с приходом администрации Джозефа Байдена тот кризисный для Запада период остался в прошлом, и продемонстрировать как возрождение коллективного Запада, сплоченного общими ценностями и схожими подходами к международному порядку сообщества развитых демократических стран, так и его способность по-прежнему определять мировую повестку дня и осуществлять глобальное лидерство. Лейтмотивом саммита будет мысль, которую без устали повторяет Байден со дня инаугурации: сплотившись, демократии смогут доказать, что они конкурентоспособнее авторитарных соперников (прежде всего в лице Китая и России), и снова одержать верх в новом глобальном противостоянии, одержать новую историческую победу, аналогичную победе Запада в холодной войне в 1989–1991 годах.

Для этого участники саммита, во-первых, будут всячески выражать радость по поводу возвращения «старой доброй» Америки как приверженного внешнеполитической многосторонности благожелательного гегемона, приветствовать возвращение США в ряд международных соглашений и организаций и изображать период Трампа как страшный сон. Байден и другие участники встречи будут подчеркивать, что именно союзнические отношения делают их страны сильнее и конкурентоспособнее.

Во-вторых, участникам британского саммита важно продемонстрировать как можно большее единогласие по ключевым вопросам международных отношений и глобального управления.

На деле говорить о полном снятии противоречий между США и их союзниками не приходится. Ни европейские страны, ни Япония не готовы проводить в отношении Китая столь конфронтационную политику, как того хотелось бы США. США, в свою очередь, не намерены возвращаться к прежней политике поддержки свободной торговли, и администрация Байдена декларирует политику «в интересах среднего класса» и приверженность «справедливой», а не «свободной» торговле – воспроизводя тем самым риторику Трампа один в один. Остается проблема оборонных расходов западноевропейских стран НАТО, и хотя тон Вашингтона при Байдене стал менее оскорбительным, давление США по этой теме никуда не ушло. Даже по климату, где, казалось бы, подходы демократов и ЕС наиболее близки, не все безоблачно: в США не в восторге от намерения Брюсселя ввести «пограничный корректирующий углеродный механизм», который может больно ударить по американским экспортерам углеродоемкой продукции. Однако в нынешних обстоятельствах показная демонстрация «возрождения» Запада представляется США и их союзникам гораздо более важной задачей, чем преодоление объективных разногласий. Администрация Байдена рассматривает восстановление отношений с союзниками и их консолидацию вокруг США первоочередным внешнеполитическим приоритетом и важнейшим фактором конкурентоспособности в противостоянии с Китаем, Россией и «авторитарными державами» в целом, предпосылкой возрождения глобального лидерства США и Запада в целом.

Евросоюз же, который так и не стал полноценным геополитическим центром силы и не приспособлен к миру, где усиливается фактор военной силы, слабеют традиционные институты глобального управления, возвращается соперничество великих держав, а первоочередную роль начинают играть такие незападные и нелиберальные игроки, как Китай, видит в укреплении трансатлантической связки способ не только укрепления своей безопасности, но и своего выживания в этом новом неприятном для себя мире.

В-третьих, страны G7 постараются представить по итогам саммита весьма амбициозную программу решения глобальных проблем, разумеется, в соответствии с той повесткой дня, что выгодна Западу и им же формулируется, и тем самым попытаются вернуть себе центральное положение в архитектуре глобального управления и определения мировой повестки дня. В последние годы, когда степень эгоизма во внешней политике США и других развитых стран неуклонно шла вверх, а масштаб разногласий между США и их союзниками достиг максимума, роль G7 в общей архитектуре глобального управления заметно ослабла. На этом фоне стали гораздо более заметны и влиятельны незападные институты развития и глобального управления – БРИКС, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд шелкового пути и т.д. Глобальное сотрудничество по борьбе с транснациональными вызовами и угрозами перестало быть западноцентричным. Даже в таком аспекте глобального управления, как борьба с пандемией, доминирования коллективного Запада не наблюдается. В Карбис-Бей «большая семерка» попытается обратить эти процессы вспять.

Призванная обеспечить это повестка дня будет касаться прежде всего борьбы с пандемией, преодоления спровоцированного ею мирового экономического кризиса и борьбы с изменением климата. По каждому из направлений G7 скорее всего представит яркие инициативы. Например, о более тесном сотрудничестве стран «семерки» в продвижении западных вакцин от COVID-19 третьим странам, о выделении значительных средств на экономическую помощь развивающимся государствам и о более амбициозных задачах в части движения к углеродонейтральности, продвижения «зеленой повестки».

Этот вероятный результат саммита G7 еще раз подчеркивает необходимость для России сформулировать вместе с партнерами по БРИКС и ШОС свою – более справедливую, инклюзивную и эффективную повестку дня в области защиты природы, борьбы с изменением климата, восстановления мировой экономики и решения других мировых проблем, а также более тесно сотрудничать в борьбе с коронавирусной пандемией. БРИКС пока показал здесь себя не с лучшей стороны.

Тактически демонстрация единства Запада на саммите G7, которую предполагается сразу дополнить показательным единодушием на саммитах НАТО и США–ЕС, необходима Вашингтону и европейским столицам в преддверии российско-американской встречи в верхах в Женеве. Байден рассчитывает появиться на ней как безусловный лидер возрожденного коллективного Запада и тем самым выступать с позиции силы. На это, разумеется, не стоит вестись. Восстановление единства Запада носит в гораздо большей степени показной и временный, нежели содержательный и постоянный характер, и с приходом к власти в США республиканского президента кризис трансатлантических отношений разразится вновь.

Стратегически же важной отличительной особенностью саммита в Карбис-Бей станет тот глобальный контекст, в котором происходит возвращение коллективного Запада и который по обе стороны Атлантики рассматривается как первоочередной фактор этого возвращения. А именно – глобальное, комплексное и долгосрочное противостояние США и Китая, которое происходит одновременно с продолжающейся российско-американской конфронтацией и углублением кризиса отношений России и ЕС.

В период Трампа переход США к жесткой конфронтации с Китаем многими, в том числе в ЕС, рассматривался как временная аберрация. Сейчас же, по прошествии четырех с лишним месяцев после инаугурации Байдена стало окончательно очевидно, что она необратима, рассматривается обеими сторонами как экзистенциальный фактор, определяющий их положение в международной системе, и является главным структурным элементом международных отношений на сегодняшний день в целом. Администрация Байдена четко дает понять, что рассматривает именно Китай, а не Россию как главного стратегического соперника и противника, и именно на его сдерживание она намерена бросить наибольшие ресурсы, в том числе восстановление единства Запада. Антикитайский акцент саммита G7 наверняка превысит антироссийский, что станет еще одним его важным отличием от предыдущих.

Именно необходимость консолидации союзников вокруг США в их глобальном соперничестве с Китаем во многом заставляет администрацию Байдена окрашивать это противостояние в идеологические тона и говорить о столкновении «мира свободы и несвободы», и что именно сейчас решается, какая из моделей общественного устройства – демократия или авторитаризм – одержит историческую победу. Саммит G7 соответственно призван укрепить конкурентоспособность демократии и обеспечить ее превосходство над новым идеологическим противником.

В этом смысле «большая семерка» как бы возвращается к истокам: этот формат сложился в начале 1970-х, когда под грузом военно-политических (война во Вьетнаме) и экономических (нефтяной шок 1973 года, экономический кризис, отказ США от привязки доллара к золоту и т.д.) проблем казалось, что коллективный Запад проигрывает холодную войну. СССР же, напротив, решительно укреплял свои позиции в третьем мире. Усиление координации лидеров западного мира в составе G7 тогда сыграло не последнюю роль в том, что мировые позиции Запада снова начали укрепляться. Повторится ли история, во многом зависит от того, насколько умелой и сбалансированной будет политика России в ближайшие годы, сможет ли она вместе с партнерами предложить миру незападную привлекательную повестку дня и способы решения глобальных проблем, и как будут развиваться ее отношения с Китаем, другими незападными странами и государствами Европы.