Сердар Айтаков
Центр свободного творчества в Ашхабаде остается символом надежд. Фото с сайта www.azathabar.com
Туркменистан, особенно Ашхабад, полны символов. Здание МИДа – с глобусом на крыше, стоматологический центр – в виде зуба, а офтальмологический – глаза, аэропорт – взлетающего сокола, нефтегазовый институт – в виде буровой вышки. Но повсеместно присутствует ахальская лошадь, символ аламана (аламан с туркм. – набег с целью грабежа. – «НГ») в сторону соседей-персов.
Но есть и символы с особым смыслом. Таким является «Центр свободного творчества Сапармурата Туркменбаши Великого» (так гласит надпись на самом здании. – «НГ») – здание в центре Ашхабада, выполненное в виде открытой книги с профилем первого президента Туркменистана Сапармурата Ниязова – Вечно Великого Туркменбаши (это все официальные титулы. – «НГ»), в котором собраны редакции всех центральных печатных СМИ Туркменистана. Это было просто гениально – собрать в одном здании всех пишущих журналистов, поставив их под полный контроль и надзор, и назвать все это «Центром свободного творчества». Вот вам и символ, и смысл.
Официальное провозглашение цензуры в Туркменистане произошло в 1992 году, во время принятия государственной программы «10 лет благополучия», тогда Ниязов заявил, что на этот период «…будет установлен контроль за печатью, средствами массовой информации». Хотя Конституция Туркменистана и другие нормативные акты цензуру запрещали, Ниязов использовал вербальное право, фактически ее узаконив. Кстати, этим вербальным правом он будет пользоваться дальше все больше и больше, в конце концов подменив во многом им национальное законодательство и обычное право. Пользовался этим правом и его преемник – Гурбангулы Бердымухамедов. Его сын и также преемник – Сердар Бердымухамедов себя еще не показал на этой стезе, но то, как он расправляется с интернетом (см. «НГ» от 25.07.22), не оставляет сомнений, что эстафета и все прочие традиции будут продолжены. Что до программы «10 лет благополучия», то ее по-тихому переименовали в программу «10 лет стабильности», а потом и вовсе перестали упоминать, а запрет на цензуру также тихо вымыли из законодательства страны, но ограничение на свободу СМИ так там и осталось.
Психологический надлом все или почти все туркменские журналисты пережили в апреле 1993 года. Тогда бесследно исчезла журналист-расследователь, заведующая отделом главной на то время газеты «Туркменская искра» Наталья Соснина, занимающаяся подготовкой цикла статей о коррупции в высших эшелонах туркменской власти. Это преступление так и не было расследовано, тело Сосниной обнаружено не было. Кто мог из тогда еще не такой большой журналистской общины – оставили профессию, многие покинули страну, но большинство включили режим самоцензуры и больше из него не выходили.
Постепенно Ниязов, переименованный в Туркменбаши, стал переоформлять все центральные газеты на себя лично. В титулах так и значилось – «учредитель – Сапармурат Туркменбаши Великий». При этом, например, в газете «Нейтральный Туркменистан» рядом с информацией об учредителе долгое время оставалась фраза «Газета выходит с 1924 года», до рождения самого Ниязова оставалось 16 лет. Тогда же в правом верхнем углу каждого экрана телевизора появился золотой профиль самого Ниязова и находился там постоянно, вне контекста текущей передачи. Одновременно Ниязов ликвидировал в национальном университете обучение по специальности «журналистика».
Когда спрашивают, сколько времени в современных условиях требуется для построения идеальной диктатуры, можно без сомнения назвать – 10 лет. В 1991 году в Туркменистане еще звучали отголоски вольницы времен перестройки. Уже в 2001 году Ниязов выпустил свой монструозный труд «Рухнама», в котором кодифицировал почти все сферы жизни туркмен, но в первую очередь он отказал им в праве знать, говорить. И получать информацию. Диктатура была оформлена со всеми атрибутами – культом личности, отсутствием свободы слова, искоренением любого проявления инакомыслия, засильем спецслужб, постоянным поиском внутренних и внешних врагов. И массовыми репрессиями, под каток которых попали и многие журналисты.
Особую ненависть Ниязов испытывал к тем, кто сотрудничал с иностранными СМИ, с эмигрантскими сайтами и туркменской службой Радио Свобода «Азатлык» (признана в РФ иноагентом). Некоторых упрятали в психиатрические клиники, почти всем запретили выезд из страны, хотя некоторых выслали насильно, лишив гражданства. В сентябре 2006 года в следственном изоляторе Министерства национальной безопасности была убита Огулсапар Мурадова, корреспондент «Азатлыка». По словам журналистов, многие тогда почти обреченно ждали, когда за ними придут – ни спрятаться, ни выехать из страны возможности не было. Ниязов требовал найти клеветников и расправ над ними, спецслужбы в ответ фальсифицировали дела, готовили к разоблачению несколько «подрывных сетей», занимавшихся сбором и распространением «клеветнической информации на Западе и в России», иметь доступ в интернет в то время считалось отягчающим обстоятельством. Весь этот морок закончился спустя какое-то время после смерти Ниязова в декабре 2006 года. И многие тогда вздохнули свободно – на какой-то краткий миг показалось, что опасность отступила.
Действительно, Бердымухамедов, пришедший на смену Ниязову, осадил на время спецслужбы, в 2007 году разрешил интернет и электронную почту, открылись интернет-кафе, с нескольких журналистов сняли запрет на выезд из страны. Не сразу, но угрозы реальной тюрьмы сменились для журналистов угрозами попасть в сумасшедший дом, и некоторые туда попадали благодаря психологическому давлению в виде отрезанных бараньих голов, которые подбрасывали под дверь самым неугомонным из выживших во времена Ниязова.
Бердымухамедов даже разрешил приезд и работу нескольких международных общественных организаций, как «Врачи без границ». Как оказалось, на короткое время. На какой-то семинар в страну пустили даже Фреймута Дуве, на тот момент уже бывшего руководителя Офиса ОБСЕ по вопросам прессы, яростно критиковавшего Туркменистан за гонения на журналистов.
Но все вернулось на круги своя. Ненависть к журналистам, сотрудничающим с иностранными СМИ, с эмигрантскими сайтами, просто размещающими свои материалы в блогах или на видео в соцсетях, никуда не делась. Уличенные в таком сотрудничестве в обязательном порядке отправляются в тюрьму отбывать срок в 3–5 лет по сфальсифицированным делам, а обстоятельства трагической смерти корреспондента «Азатлык» Аннамурада Бугаева в апреле 2019 года продолжают вызывать вопросы.
Что до современной официальной журналистики, то с ней все в порядке. Она существует в рафинированно сервильном качестве и мало чем отличается от состояния во времена Ниязова. Да, появился некий лоск, владение современной техникой и иностранными языками. Обучение по специальности «журналистика» можно получить сразу в трех вузах. Но молодое пополнение журналистского цеха никак не сказывается на качестве официальных туркменских СМИ – молодежь просто вливается и растворяется в рядах бойцов идеологического фронта, не несущих никакой моральной или любой иной ответственности перед обществом и профессиональным долгом. Эти понятия полностью выхолощены и подменены обостренным чувством лояльности.
