Дмитрий Черный
Партизаны: автор, Летов, жена Летова Наталья.
Фото Виктора Чуракова
С Егора началось, в конце восьмидесятых┘ И, похоже, им же кончилось┘ Стабилизация! Термин этот дурацкий, как ни верти, – выходит одно и то же. Не в экономике стабилизация – в общественном сознании. Усталость, обмяклость, обрыдлость окаянных вопросов┘
А ведь как все начиналось! В 1989-м, услышав впервые ГО на ужасной по качеству кассете, я заболел высокой болезнью. Болезнью, вознесшей меня на воздушных шариках над страной, увидел тоталитаризм, бетонные заборы, колючую проволоку, асфальтовые цеха. Вскоре – реальные цеха Оскольского электрометаллургического комбината, где меня и других престудиозусов школы юного географа МГУ застигла новость про путч августа 1991-го. Ох, как мы были к нему готовы – благодаря песням Егора, что распевали я и они у костра.
Через десять лет мы с Егором встретились в совершенно ином контексте, в сопротивлении новой Системе.
Первое рукопожатие Егора по выходе его из туалета.
– Извини, руки мокрые...
– Ничего!..
Серые глаза, тонкая, из-под воды рука. Рукопожатие его ладони интеллигентской – дорогого стоит.
Все делалось руками поклонников и последователей, все буквально из воздуха собиралось для его концертов. Это и было истинно народным движением, той волной, что была направляема талантом, языком, авторитетом Егора. И всегда за ним ходили уменьшенные клоны, копирующие его голос, движения – вроде Друида, какого-нибудь Клеща... Егор создал целый типаж нонконформиста с таким почвенным говорком┘
Помню, в 2000-м пытал я его:
– Егор, революция возможна?
– Я вернулся к пути индивидуального спасения.
Кто-то двинулся в стезю сопротивления вместе с ним. Но он из этого движения вышел и записал три окончательных отчужденных альбома. Чтобы ни у кого не осталось сомнений: «каждый из нас – беспонтовый пирожок».
Он был всегда недосягаем. Стабилизация его не настигла.
