Юрий Кашин НЕУДАЧИ российских экономических реформ в свете новой избирательной кампании неизбежно ускорили осмысление уроков прошедшего их этапа. Что действительно не оправдало себя, так это не реформы, а тот очередной эксперимент, в который они вылились, - наскоком, лишь в общем плане заданном режиме, на волне посткоммунистического энтузиазма, с помощью, как все более подтверждается, односторонне избранных либерально-монетаристских схем преобразовать доставшуюся систему координат. И сегодня нельзя уже не увидеть, что подобные надежды заранее были обречены.
В задуманной программе не были в должной степени учтены ни российский менталитет, ни отрыв от назревших потребностей научной и профессиональной базы, а также слабость воли, непросвещенность и отсутствие единства в высшей власти, призванной принимать поистине судьбоносные решения.
Каскад неудач, неустойчивость взглядов, во многом связанные с отсутствием опыта управления страной и взаимодействием исполнителей с верховной властью, предопределили многочисленные ошибки, элементы перерождения в рядах единомышленников, замещение общепатриотических настроений рядовой заботой не отстать в личном обогащении, в "новорусском разделе пирога".
Провалился именно конкретный "либеральный" эксперимент, а не реформа, поскольку осталась вне сомнения объективная потребность вывода России на общецивилизованный путь развития, путь создания условий для функционирования социально-ориентированного рыночного хозяйства. Альтернативы подобного рода реформе по-прежнему нет.
Нельзя ориентироваться на односторонне избранную схему преобразований. Приоритет в теории отнюдь не гарантия практического успеха.
Как всякое научное течение, либеральные схемы нобелевских лауреатов предполагают внутреннюю замкнутость, абстрагирование от богатства конкретных хозяйственных связей, систему предпосылок (условий и ограничений), при которых только и остаются верными соответствующие макроэкономические следствия.
Форсирование ударов по доставшейся реформаторам советской государственной машине и было наиболее ярким примером неумения учесть особенности переживаемого этапа реформ. Пришлось иметь дело с экономикой, пораженной тяжелейшими деформациями структуры, на выравнивание которых рыночный механизм был просто не способен без ее низведения до практического развала, без вызова к жизни предельных социальных напряжений. Первоначальное накопление капитала, достигнутое ценой отказа от важнейшего из принципов истинного либерализма - предварительного выравнивания стартовых условий.
В результате и получили то, что имеем: крайние диспропорции в уровнях цен, по существу закрывавшие выход российской продукции на конкурентоспособные позиции. А ведь в рядах либералов был и академик Шаталин, давно рассчитавший модель перестройки уровня цен советской экономики при ее переходе от сложившихся диспропорций к состоянию, сбалансированному на принципах социальной ее ориентации.
Однако они не были востребованы, как и налаженная система других балансовых построений, хорошо приспособленная к задачам переходного периода.
Нельзя было отрицать дилемму "сильное государство - свободная экономика". Нельзя было и не видеть, что движение к новой системе пропорций не исключает, а как раз предполагает гигантские перераспределительные потоки материальных и финансовых средств. Следуя голой схеме, борьба шла с призраком, самоуничтожалась база выхода экономики из кризиса.
Культура преобразований и есть, по-видимому, тот самый синтез современных знаний, который позволяет свободно выбирать каждое конкретное действие в зависимости от обстоятельств данного момента вне жесткой привязки к избранной теоретической схеме, не выходя, естественно, за рамки общей логики и цели реформирования.
Настороженное отношение к государству по поводу обеспечения сохранности доверенных людьми денежных средств - не есть феномен нового времени. Гарантия государства и в советское время не спасала от их утраты во время денежных реформ, полных или частичных. Но в то время эти утраты прикрывались большим или по крайней мере определенным социальным звучанием, сглаживая тем самым горечь утраты. Налицо было сознание общественной пользы, которое открыто и широко декларировалось и пропагандировалось.
В текущей экономической политике, к сожалению, конфискация накопленных населением денежных средств обрела формы, близкие к произволу, элементы беспардонности.
Раскаяние по поводу украденных денег давно требуется, но лишь в качестве начальной меры на долгом пути восстановления элементарной справедливости. Блеск витрин, демонстрирующих западные стандарты товарного предложения, стоил гражданам возвращения к нулевым личным накоплениям. Не слишком ли высокая цена профессиональной самоуверенности?
Были пирамиды, выстроенные частными аферистами, пустившими в распыл во имя личного обогащения новые триллионы сбережений граждан. Они стали возможными на волне ложного понимания рыночных свобод, преувеличения рациональности мышления наших граждан, чрезвычайной либеральности банковского законодательства, системы регистрации подобных образований.
Да и сами условия жизни толкали граждан на высокий риск в стадном инстинкте легкого заработка.
Пришлось пожинать и эти плоды ультралиберализма.
Наконец, события 17 августа, когда лишь пакет одного Сбербанка РФ, размещенный в рухнувшие в одночасье ГКО, составил 95 млрд. руб.
Возвращаясь мыслями к причинам краха данного сегмента, да и всего финансового рынка страны, приходится с грустью осознавать возможности, упущенные властью задолго до драматического пика событий.
Безусловно, исполнительная власть и законодатели дали сами себя затянуть в жернова долговых заимствований, создали инерцию, которую непосредственно перед 17 августа можно было лишь оправдывать, но маловероятно без большого ущерба погасить.
Нужны были огромный опыт и воля, чтобы своевременно остановить запущенный маховик наращивания долгов государства, хотя и было ясно, что уже с 1994 г. прогрессия наращивания долга позволяла говорить именно как о пирамиде государственных заимствований.
Нельзя было столько лет не расти экономике и тем не менее рассчитывать на бесконечность наращивания источников обслуживания государственного долга. По определению, этот "вечный двигатель" должен был остановиться, а пирамида рухнуть.
Порочный круг не был своевременно разорван, иллюзии мессианской непогрешимости вновь сыграли злую шутку.
Как вернуть доверие, столь глубоко подорванное?
Легких рецептов по-прежнему нет. Политике конфискации должна быть противопоставлена жесткая законодательно прописанная политика защиты прав собственности, персонифицирована ответственность, введены цивилизованные формы управления государственным долгом, установлены источники, механизмы и нормы страхования депозитов и других форм вложения населением денежных средств.
Ответственность Центробанка РФ не должна ограничиваться актом регистрации кредитных организаций. Важно обеспечить прозрачность баланса банков, имущественную ответственность их учредителей, а также механизмы банкротства, исключающие растаскивание активов.
Осознанию гражданами степени рисков вложения денежных средств, несомненно, способствовал бы более широкий их допуск непосредственно на воссоздаваемый рынок государственных ценных бумаг. Однако истинной основой для возвращения климата доверия будет общая финансовая стабилизация, возможная лишь на базе оживления и роста экономики, перехода к механизмам воспроизводства на деле.
Особую сложность в связи с рассматриваемой проблемой имеет возврат на Родину вывезенных капиталов и свободноконвертируемой валюты, находящейся во "внутренней эмиграции". На руках у населения, по разным оценкам, находится от 50 до 85 млрд. долл.
Валютный потенциал, исключенный из оборота страны, сам по себе способен возродить Россию. Но его вовлечение - наиболее тяжелая проблема, поскольку и составляет корень ситуации, переживаемой страной. Недоверие к власти, к ее способности вывести экономику из тяжелейшего положения, создать благоприятный инвестиционный климат, надежно защитить права собственности.
Особенности первоначального накопления капитала при этом остро ставят вопрос об амнистировании лиц, возвращающих капитал, а также об особой прочности гарантий и привлекательной доходности для внутренних валютных вложений граждан. Действительно анонимными должны стать и номерные счета в национальных и иностранных банках.
При неустойчивости российских коммерческих банков в качестве переходного варианта на пути создания климата доверия могут быть привлечены и иностранные банки, готовые к использованию в России средств, вложенных российскими гражданами.
В восстановление системы банков России упирается и более широкий круг проблем: решение задачи подавления нового витка инфляции, поддержание валютного курса рубля, отражающего в должной степени реальные паритеты валют, расшивки неплатежей и, наконец, выведения из долговременного падения реального сектора экономики.
Сейчас Центробанк РФ, исходя из действительного состояния коммерческих банков, говорит о необходимости резкого сокращения их числа.
Однако, думается, дело не в их числе, а в способности их превращения из простых расчетно-кассовых и валютно-обменных центров в действенные банки, способные профессионально работать с реальным сектором, поддерживать должную ликвидность, отвечать по своим обязательствам, перераспределять на кредитных началах мобилизуемые средства.
Отсюда требования к капиталу, профессионализму руководства и качеству банковского менеджмента, ответственности учредителей банка.
Нуждается в корректировке и деятельность самого Центрального банка РФ. Его независимый статус не должен вести к самоизоляции жесткой корпоративной замкнутости. Хотелось бы видеть большую его активность в деле создания институтов и инструментариев, позволяющих реально укрепить роль государства, и, в частности, в создании единой базы данных Минфина РФ, Центробанка РФ, ГНС и ГТК, в согласовании общих правил ее использования.
Должна быть законодательно конкретизирована подконтрольность Банка России, а его деятельность - более прозрачной.
Профессионально, строго регламентированно должно проходить обсуждение деятельности Центробанка в Думе. Во всяком случае, совершенно недостаточно ограничивать контроль лишь принятием годового отчета, определением внешнего аудитора и одобрением основных направлений кредитно-денежной политики.
Тем не менее в свете изложенного нельзя забывать и главного - недопущения подрыва нового независимого статуса Банка России, не размывая его до превращения вновь в простой придаток правительства.
Новое время требует более активной реализации основных функций главного банка нашей страны.
По крайней мере сколько сказано о реструктуризации банковской системы, ее программе, создании специальной организационной структуры (АРКО), а вот запуск конкретного механизма явно затянулся. Рухнувшие банки вновь получили традиционный простор для перекачки и укрытия активов.
Да, слаба законодательная база, медленно идут согласования и утверждения. Но в качестве переходных моментов вполне могли быть задействованы ранее отработанные механизмы и компетенция.
Будущие действия АРКО только предвидимы. И поэтому согласованные с правительством неотложные меры, работа на опережение вполне могли стать заделом до того времени, пока не включится в работу новая бюрократическая машина.
Несколько слов о бюджете. Речь идет о переходе на международные стандарты разработки бюджета, новой схеме межбюджетных отношений, выделенных приоритетах, попытках добиться снижения совокупного налогового бремени. В нахождении общеэкономического знаменателя, уравнивающего регионы перед Центром в качестве претендентов на преференции.
В бюджете-99 за критерий выравнивания социального положения регионов избран среднедушевой доход на базе 1997 г., скорректированный на изменения в налоговом законодательстве, с учетом возможной степени различия в региональных ценах. Показатель - не без ущербности, но шаг сделан, и сделан в правильном общецивилизованном направлении.
Критерии, безусловно, подлежат дальнейшему совершенствованию. Может быть, имеет смысл опробовать еще более результативный показатель, во многом названные неучтенные, искажающие реальную картину факторы. Таким показателем мог бы стать уже предложенный в экономической литературе, правда, для иных целей, балансовый показатель среднедушевых потребительских расходов.
Россия должна выйти на широкую дорогу развития. Хочется верить, что у нас есть шанс.
