Владимир Сысоев
 |
 |
|
Карл Джоханссон. Фото Артема Чернова (НГ-фото) |
-ПРИБЛИЖАЮТСЯ президентские выборы. Как, на ваш взгляд, изменится отношение западных инвесторов к российскому рынку после того, как наша страна обретет нового президента?
- Мы не ожидаем, что после президентских выборов в политическом курсе России произойдут какие-то существенные изменения. Во время моей беседы с Путиным я понял, в каком направлении он собирается дальше развивать страну. Вполне возможно, что произойдут изменения в кадровом составе правительства, вероятно, придут новые люди, которых Путин захочет привлечь в свою команду. Но навряд ли произойдут серьезные изменения в том диалоге, который мы ведем в отношении инвестиций и общей направленности политики.
- То есть можно сказать, что еще до того, как прошли президентские выборы, инвесторы уже поверили в Путина?
- Да. Я бы оценил диалог западных компаний и российского правительства, который ведется в том числе в рамках Консультативного совета по иностранным инвестициям в РФ, как весьма позитивный. И у нас есть все основания полагать, что Путин выполнит то, что обещает.
- Как вы оцениваете нынешние макроэкономические успехи правительства?
- В целом очень хорошо.
- Но ведь они в значительной степени основаны на том, что цена на нефть по-прежнему сохраняется высокой.
- Нефтяные цены сами по себе не являются единственной причиной, по которой российская экономика демонстрирует такие успехи. Есть и другие важные факторы, в силу которых достигнут существенный прогресс. Это управление финансовыми средствами, вопросы инфляции, золотовалютных резервов, реструктуризации госдолга.
- Насколько реально сохранение подобной макроэкономической динамики в ближайший год?
- Хотелось бы, чтобы она сохранялась. Высокие нефтяные цены дают возможность правительству быть более гибким.
- А не может ли опасность прийти с валютного рынка? Ведь и перед августом 1998 года курс рубля по отношению к доллару долго держался практически на одном уровне, а затем резко упал.
- Я не думаю, что в нынешних условиях возможно повторение ситуации полуторагодичной давности. Определенное падение рубля, конечно, возможно, но оно явно не будет катастрофическим. Следует учитывать, что в августе 1998 года были совсем иные обстоятельства: огромный объем средств был вовлечен в рынок ГКО, цены на нефть падали, фондовый рынок был сильно перегрет, накопилась масса вопросов с международными кредитными организациями.
- Среди наиболее приоритетных для иностранных инвестиций отраслей российской экономики обычно называют сырьевую, телекоммуникационную и в целом сферу высоких технологий. Означает ли это, что другим отраслям не стоит рассчитывать на широкомасштабное привлечении западных средств?
- Локомотивами российской экономики являются те же отрасли, что и во всем остальном мире. Потребительские товары, сельское хозяйство, автомобильная промышленность и некоторые другие области также могут представлять значительный интерес для иностранных инвесторов. Однако реальные подвижки здесь могут произойти лишь при изменении ситуации в налоговой сфере, при полноценной реструктуризации банковского сектора и при внедрении международных стандартов бухгалтерского учета. Все это реально может привести к расширению списка отраслей, в которые вливаются западные средства. Иностранцы ищут возможность заниматься производством при достаточно низких затратах на него, при благоприятном налоговом режиме. И в России есть все предпосылки для этого.
- Одним из основных преимуществ российского рынка по сравнению с другими развивающимися рынками часто называют его огромные масштабы и возможности для роста. Какие еще преимущества вы бы назвали?
- У вас огромные природные и людские ресурсы. Взять, скажем, электронную коммерцию. В ней люди - это главная составляющая. Кроме того, в России может серьезно развиваться туризм - в стране очень хорошие возможности для отдыха и путешествий. Кроме того, налицо серьезный потенциал для экспорта сельскохозяйственной продукции.
- Какие формы привлечения инвестиций на западных рынках более привлекательны и более выгодны для российских компаний - ADR, продажа пакетов акций или что-то другое?
- Безусловно, самое выгодное - это продажа акций. Ее основное преимущество в том, что это самый недорогой способ привлечения средств. Однако с выводом российских акций на западные биржи, безусловно, существует много сложностей. Поэтому есть определенные промежуточные шаги, помогающие росту инвестиций, такие, например, как привлечение частного капитала, получение денег из инвестиционных фондов, полугосударственные средства, полученные, скажем, через ЕБРР и Международную финансовую корпорацию. Кроме того, это внутренние кредитные ресурсы, которые, правда, сейчас достаточно ограничены.
- Когда правительство снова решило выпустить ГКО, раздавалось много опасений, что возрождается пирамида, подобная той, которая привела в своей время страну к финансовому краху. Насколько обоснованы подобные тревоги?
- У правительства в любом случае должна быть возможность для привлечения дополнительных средств. Это происходит с любым правительством и в любой стране мира. Сам процесс привлечения денег не должен создавать каких-то проблем и кривотолков. Очевидно, что основной источник доходов государство имеет за счет налогов, а не за счет доходов от размещения ГКО. Здесь очень важно не домысливать, а учитывать, какова официальная правительственная политика в отношении ГКО.
- Продолжая тему о долгах: теперь, когда России удалось договориться с Лондонским клубом, на очереди стоит Парижский клуб. На что Россия может рассчитывать, особенно если учесть достаточно жесткую позицию Германии - одного из основных кредиторов России в рамках Парижского клуба?- Хочется верить, что с Парижским клубом России удастся договориться так же, как и с Лондонским. Я не думаю, что позиция Германии всегда будет неизменна. Немецкие финансовые институты готовы пойти на определенные уступки, но у них есть свои собственные внутренние вопросы, которые им необходимо решать. Но я полагаю, что в сложившейся ситуации все стороны заинтересованы в том, чтобы найти решение проблемы.
- Сейчас фактически стало ясно, что во главе МВФ станет германский кандидат Хорст Келлер. Как его избрание отразится на отношениях этой организации с Россией?
- Скорее всего, они останутся прежними. По крайней мере, работа Хорста Келера во главе ЕБРР дает основания для подобной точки зрения. Он был напрямую связан с процессом дальнейшего сближения Германии и других стран Европы. Может быть, сейчас он будет придерживаться другого взгляда на вещи, но, я думаю, Хорст Келер в любом случае будет поддерживать тесные контакты с Россией. Если посмотреть на последние пятьдесят лет, в течение которых функционирует МВФ, то его кредиты всегда были направлены на то, чтобы поддерживать мировое развитие. Не знаю, все ли у него будет дальше получаться, но в целом его политика и цели - правильные.
- Но сейчас те же американцы выступают за изменение направленности МВФ.
- В данном случае речь идет не об изменении общего подхода или политики как таковой, речь идет о том, что изменяются некие объемы средств и их структура. Сейчас пытаются придумать схему, которая работала бы более эффективно, более результативно и была бы более ответственной. Но в данном случае не говорится об изменении роли МВФ. Безусловно, могут быть различные подходы в долгосрочном и краткосрочном плане, но все вопросы, которые связаны с оказанием поддержки экономикам, находящимся в переходном периоде, остаются в силе. Это один из ключевых моментов.
- Сейчас в финансовом мире происходит процесс слияний. На днях о слиянии объявили сначала два крупнейших германских банка, потом три ведущих японских банка. Планирует ли компания Ernst & Young с кем-то объединяться?
- По крайней мере, я об этом ничего не знаю.
- Каких еще слияний нам следует ожидать в ближайшее время?
- Процесс консолидации компаний в различных отраслях, безусловно, будет происходить - это компании, обладающие огромными активами и ресурсами. Это фирмы, представляющие финансовый сектор, автомобильную и стальную промышленность. Цель проста - чтобы работать глобально, нужно иметь размер.
- Почему тогда PricewaterhouseCoopers разводится?
- Здесь проблема не в самой компании, и подобные процессы происходят не только в PricewaterhouseCoopers. Контролирующие органы в США требуют, чтобы консалтинговые услуги отделялись от аудиторских функций для того, чтобы соблюсти определенную степень независимости. Наша компания сделала то же самое - мы продаем свое консалтинговое подразделение. Pricewaterhouse и Arthur Andersen практически уже поступили так же. И у KPMG процесс идет. Это целая революция в нашем бизнесе.
