Павел Фадеев По прогнозам, в ближайшие два-три десятилетия следует ожидать заметного снижения добычи нефти в давно освоенных регионах Поволжья, Урала, Северного Кавказа. Увеличение добычи на севере европейской части России (Ненецкий АО и Республика Коми) потребует огромных капиталовложений в добычу, строительство нефтепроводов и других объектов инфраструктуры в тяжелых природно-климатических условиях. В Западной Сибири для поддержания уже достигнутого уровня добычи придется вводить в разработку месторождения, открытие немалой части которых еще только прогнозируется.
В то же время в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке добыча нефти почти не ведется, хотя Эвенкийский АО, Якутия, Иркутская область и Красноярский край обладают большим ресурсным потенциалом. А в Сахалинской области в 2010-2020 гг. на морских месторождениях, которые будут разрабатываться в соответствии с соглашениями о разделе продукции, возможно увеличение добычи нефти до 20-25 млн. тонн. И это же должно создать предпосылки для активной разведки и освоения новых нефтяных ресурсов региона.
В числе стран Дальнего Востока - потребителей нефти надо прежде всего назвать Китай - на редкость динамично развивающееся государство с незначительными ресурсами собственных энергоносителей. По приблизительным оценкам, общие запасы нефти в стране немногим более 3 млрд. тонн, что в 4 (и более) раза уступает показателям Ирана или Ирака, даже не сопоставимым с ним по численности населения и масштабам экономики. К этому надо добавить практически лишенные запасов углеводородов Японию и Корею, так же, как и Китай, являющихся географическими соседями России.
Естественно, Дальний Восток не может не привлекать внимания российских нефтяников как весьма емкий рынок энергоносителей. Но при этом возникают трудноразрешимые проблемы, начиная с экономических. Основной поток нефти туда идет из региона Персидского залива. Более скромную роль играет Индонезия с ее годовой добычей нефти в 75 млн. тонн при растущем внутреннем потреблении. Поставки из арабских стран и Ирана достаточно дешевы благодаря сравнительно высокой рентабельности добычи нефти и удобству транспортировки ее морским путем с использованием супертанкеров.
Шансы России отвоевать в ближайшее время солидную нишу на нефтяных рынках Дальнего Востока можно было бы считать не особенно значительными, если бы не последние изменения в сфере мировой геополитики. Недавнее резкое обострение политической обстановки на Ближнем и Среднем Востоке с не вполне ясными вариантами ее развития в дальнейшем побудили США - главного мирового потребителя нефти - конкретнее, чем прежде, озаботиться поиском альтернативных возможностей гарантированного обеспечения нефтью самих себя и других государств - лидеров мировой экономики. И одновременно подорвать монополию ОПЕК в вопросе регулирования мировых цен на нефть. При этом возникают различные варианты, перспективность которых нелегко сразу оценить.
Но в любом случае на передний план постепенно выходит казахстанская нефть. Куда и как она потечет? Это волнует и нефтеэкспортеров, и политиков. Существующих, предлагаемых и предполагаемых экспортных маршрутов несколько. Первый - в разных направлениях через Россию. Прежде всего через Новороссийск, а также через Балтийскую трубопроводную систему, строительство первой очереди которой только что завершено. Второй вариант - через Иран, чему сейчас противятся США. Третий, пока только теоретический, - непосредственно в Китай. Работа над технико-экономическим обоснованием проекта нефтепровода длиной 2,6 тыс. км. до китайской границы, начатая было по генеральному соглашению 1997 г., через два года была приостановлена.
И, наконец, четвертый, который явно переместился сейчас в центр внимания не столько даже нефтяников, сколько политиков России, Азербайджана, Грузии, США и, конечно, самого Казахстана. Это вариант нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. С точки зрения американских стратегов, возможность переброски азербайджанской, а в перспективе все больше и казахстанской нефти таким путем к Средиземному морю способствовала бы решению той геополитической задачи, о которой говорилось выше, а также позволила бы лучше контролировать этот регион, перекрывая или ограничивая в случае необходимости поток нефти оттуда. Поэтому сейчас правительство США усилило давление в данном направлении, и вера в возможность реализации проекта, несмотря ни на что, усиливается.
Но России это угрожает экономическими и геополитическими потерями. Чтобы избежать или смягчить их, требуется активная деятельность на разных направлениях, и одним из них может оказаться стратегия выхода российских нефтяных потоков непосредственно в Азиатско-Тихоокеанский регион. Для успешного решения такой задачи существуют два взаимодополняющих пути. Первый - продление нефтепроводной системы на восток в сочетании с наращиванием добычи нефти в традиционных районах Западной Сибири. Второй - развитие нефтяной промышленности на Дальнем Востоке страны. Сегодня власть демонстрирует заметно больше интереса к данной проблеме, чем совсем еще недавно.
На первом направлении самым значимым представляется проект нефтепровода из России в Китай, генеральное соглашение о разработке ТЭО для которого было подписано минувшим летом при участии российских компаний "Транснефть", ЮКОС и Китайской национальной нефтяной компании. Впрочем, собственный проект "Транснефти" - нефтепровод, ориентированный на порт Находка, - может быть с точки зрения сбыта даже более эффективным.
Но еще больше внимания приковано сейчас ко второму направлению - нефтегазовым проектам, разрабатываемым по системе соглашений о разделе продукции (СРП). Тем более что последние месяцы уходящего года отмечены повышенным интересом российских властных структур к этой проблеме. На проходившем недавно Российском энергетическом саммите "СРП-2001" такой способ привлечения инвестиций был охарактеризован как самый перспективный. К настоящему времени правительство подготовило 18 новых законопроектов в области регулирования налогообложения в рамках СРП.
Растущий интерес иностранных инвесторов к российской нефти, которая может прийти на Дальний Восток, очевиден. Это выражается в прямом участии японских компаний в сахалинских проектах, в намерениях Китая, Японии и Кореи обсуждать и заключать контракты на поставки углеводородного сырья и прокладку международных трубопроводов - например, в решении компании Exxon перейти в 2002 г. от фазы геолого-разведочных работ по проекту "Сахалин-1" к его коммерческому освоению. Это означает более 12 млрд. долл. инвестиций в российскую экономику. Активизация сырьевых проектов на Дальнем Востоке должна послужить стимулом для того, чтобы правовая база для иностранных инвесторов, и прежде всего законодательство об СРП, совершенствовалась максимально быстро.
