Николай Медведев Недавно в США провели исследование среди бизнесменов, занимающихся инвестициями в разные страны мира. Любопытна такая оценка: издержки от отсутствия порядка в деловой жизни России, масштабов взяткоемкости нашей бюрократии американцы сочли адекватными уплате дополнительного налога примерно в 43 (!) процента. Конечно, это субъективная цифра. Но она показывает, какой колоссальный реформаторский ресурс заключается в разбюрократизации экономики, как важно это для создания инвестиционной привлекательности российской экономики.
В общем плане понимание этого, кажется, есть. В основополагающих правительственных программах ("Основные направления социально-экономического развития Российской Федерации" и др.) среди прочих имеются соответствующие разделы по разбюрократизации. В прошлом году была сделана и первая попытка провести крупную акцию в этом направлении: я имею в виду так называемый антибюрократический пакет законов, принятие которого проходило в бурных дискуссиях и породило немало надежд. 1 июля последний из триады антибюрократических законов - "О государственной регистрации юридических лиц" - вступает в силу. Два других - "О лицензировании отдельных видов деятельности" и "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)" - действуют уже в течение нескольких месяцев. После принятия законов слово "разбюрократизация" стало звучать заметно реже. А произошли ли действительно радикальные изменения в положении предпринимателей?
Увы, на мой взгляд, уже ясно, что меры по упорядочиванию государственного контроля (надзора) не оправдывают надежд. Не сделано главное - так и не закреплен законодательно исчерпывающий список ведомств, имеющих право на проведение контрольных мероприятий в отношении предпринимательских структур. По страницам газет из-под пера высокопоставленных чиновников гуляют совершенно разные данные об их числе - от 35 до 54. Если не можем даже сосчитать, то как же можно надеяться что-то упорядочить в деятельности бесчисленных проверяющих?
Нельзя же всерьез рассчитывать на то, что у нас теперь в законодательстве продекларирована так называемая презумпция добросовестности юридического лица. Как эта презумпция учитывается на деле, мне недавно рассказала одна знакомая руководительница малого предприятия, которая арендовала небольшое подвальное помещение в Москве. Разного рода инспектирующие и проверяющие как одолевали, так и одолевают практически непрерывно, причем каждый выдвигает свои требования. Но всех перещеголяла техник-смотритель ДЕЗа, которая просто-напросто предложила предпринимательнице принести 300 долларов наличными. На недоуменные вопросы последовали обескураживающие разъяснения: "Ясно, что со временем начнутся жалобы жильцов - что-то вы там будете загружать-разгружать. А кто эти жалобы будет закрывать? Мы!"
Разбюрократизация экономики сегодня для России важна ничуть не меньше, чем, допустим, налоговая реформа. Что толку снижать налоговую нагрузку, если неформальный налог, взимаемый российскими бюрократами, по сути, адекватен налогам официальным. Проблема столь серьезна, что ей было бы целесообразно посвятить отдельную, развернутую правительственную программу.
Надо бороться не с чиновником, а с системой, которая стимулирует чиновника искать приработок в виде так называемой статусной ренты. Мы часто идем на поводу у внешне привлекательного, а на деле ложного приоритета - надо, мол, сокращать аппарат. Но не случайно подмечено: не бывало еще ни одного сокращения, которое не обернулось раздуванием штатов. Проблема не в избыточности госаппарата. Если считать из расчета на 1000 человек населения, то муниципальных и федеральных служащих у нас в 2,5 раза меньше, чем в США. Но если в США основная масса чиновников занята в госинститутах, обслуживающих функционирование рыночной экономики, в ведомствах социальной направленности, в структурах занимающихся защитой прав потребителей и т.д., то у нас исторически сложился колоссальный крен в сторону разрешительных и надзорных функций. Сокращение функций контроля и надзора госаппарата в пользу методических, экспертных, консультационных функций - стержневой вопрос разбюрократизации.
Надо смелее перекладывать ответственность за решение вопросов, связанных с допуском в бизнес, контролем за качеством и безопасностью товаров, работ и услуг с государственных структур на различные гражданско-правовые институты. Многие такие вопросы вполне успешно могут решать профессиональные ассоциации и объединения самих предпринимателей. В ряде стран Западной Европы, к примеру, регистрацией малых предприятий занимаются торгово-промышленные палаты.
Еще одно крайне важное направление - упорядочивание разного рода технических норм и правил в процессе производства и торговли. Существующая путаная система стандартизации и сертификации, безбрежный океан ведомственных инструкций, в котором мало кто, кроме самих чиновников, может разобраться, являются питательной средой для административного диктата и взяточничества. Дабы избавить хозяйствующие субъекты от подобного прессинга, представляется очень актуальным скорейшее принятие Закона "Об основах технического регулирования в РФ". Ну а в перспективе надо принять (на уровне законов) технические регламенты для каждой из 350 отраслей экономики, в которых максимально четко и исчерпывающе расписывались бы все требования к производителям товаров и услуг. И которые исключали бы возможность каких-либо произвольных решений и толкований. России нужна своего рода "техническая Конституция", которая по своему значению для сферы производства и торговли имела бы примерно такое же значение, как Гражданский кодекс для сферы гражданских правоотношений.
