Денис Визгалов В сегодняшней России мода на стратегии. Каждый уважающий себя мэр города считает, что его город должен иметь стратегию развития. Но назначение городских стратегий видится их авторам по-разному. Для одних – это способ выиграть выборы, для других – выбить субвенции из региональных бюджетов, для третьих – искренняя попытка оценить варианты развития родного города в ближайшем будущем.
Российские города-миллионеры – пионеры стратегического планирования в России. Они первыми в стране начиная с середины 90-х годов пришли к необходимости планировать свое будущее. Сегодня 8 из 13 городов-миллионеров обзавелись стратегиями развития. Это Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Омск, Казань, Ростов-на-Дону, Волгоград и Пермь. Москва, Нижний Новгород, Самара и Челябинск увязли в процессе разработки (у некоторых из них процесс затянулся на два-три года). А власти Уфы пока не планируют заниматься стратегией вообще.
Сегодня уже вполне можно оценить опыт российских городов-лидеров в разработке стратегий, проследить, насколько одинаковы их устремления в будущее, насколько велики их амбиции и соответствуют ли они реальным возможностям городов. Это важно, поскольку крупнейшие города – это командные пункты развития страны, и вектор их развития предопределяет будущее страны в целом. Во многом стратегии миллионеров оказались сходными. Например, все они выбирают тот же путь, какой с разной степенью успеха прошли американские города в 30–50-х гг. и европейские в 50–70-х гг.: приспособление к стремительной рыночной экономике, борьба с городской бедностью и преступностью, реструктуризация экономической базы, становление гражданского общества. Некоторые города (Новосибирск, Самара, Нижний Новгород и Пермь) заглядывают дальше. В их стратегиях мелькают такие темы, как проектная культура, партнерство как способ развития местных сообществ, подготовка к грядущей жесткой конкуренции между городами за финансовые и информационные потоки. Москва, Санкт-Петербург, Пермь стремятся к переходу в постиндустриальную экономику. В Москве уже принята программа выноса столичных промышленных предприятий за пределы города. В Перми рассматриваются варианты создания промышленных парков подальше от селитебной зоны. К постиндустриальному будущему готовятся даже нынешние промгиганты – Омск и Екатеринбург.
В чем еще сходны стратегии российских городов-миллионеров, так это в своих амбициях. И это хорошо. Высокие обязательства обязывают и способствуют оживлению власти. Все 13 городов-миллионеров не только являются политическими и экономическими лидерами в своих регионах, но и распространяют свое влияние далеко за их пределы. Недаром в шести из восьми имеющихся стратегий говорится о наращивании столичных функций: концентрация деловой и финансовой активности, маркетинг города, наращивание международных связей, активная информационная политика. При этом иногда «столичные» планы миллионеров вступают в противоречие между собой. Например, Самара и Нижний Новгород в своем развитии будут оспаривать звание столицы Поволжья. Екатеринбург и Челябинск аналогично готовы «делить» Урал. Кстати, стратегический план развития Екатеринбурга, пожалуй, самый амбициозный из всех. В нем ставятся задачи достижения таких параметров развития, чтобы Екатеринбург мог быть включен в состав мировых городов к 2020 году, куда пока еще нельзя причислить ни один российский город. Ну и, конечно же, общеизвестно соперничество по самым разным направлениям между Москвой и Санкт-Петербургом.
Впрочем, есть и менее амбициозные стратегии. Например, Волгоград, Ростов-на-Дону и Казань в перспективе нацеливаются в основном на решение «внутренних» проблем. Для Волгограда главное – решение транспортных и экологических проблем и борьба с бедностью. Для Казани – повышение комфорта жизни в городе.
Почти все стратегии нацеливаются на улучшение качества жизни в городе, но в это понятие вкладывается разный смысл. И измеряется это качество совершенно разными индикаторами. Для одних качество жизни – это благосостояние и здоровье горожан. Для других – комфортные условия для жизни и экономической деятельности в городе, создание широких возможностей для людей реализовать себя. Для третьих – чистые улицы и нулевая преступность. Получается, что качество жизни как цель стратегии не очень удачно. Ведь в этом случае измерить успешность выполнения стратегии так же трудно, как измерить качество жизни. Например, в одном из вариантов стратегии развития Нижнего Новгорода предлагается замерять улучшение качества жизни в городе через удвоение ВРП. Но ведь может случиться так, что экономический рост удвоится и даже утроиться, а качество жизни в городе при этом не изменится.
Пожалуй, главная задача стратегического планирования – это выбор стратегических приоритетов. Так вот выбор приоритетов развития стал общей проблемой для всех крупнейших городов-стратегов. Это закономерно, поскольку маленькому городу с ограниченными ресурсами и возможностями выбирать легче: есть одна – две возможные «точки роста», они и становятся стратегическими направлениями почти автоматически. Другое дело – крупные города. Спектр их социальных ролей очень богат, возможности разнообразны, выбор путей широк. Возникает ветвистая система сценариев перспективного развития города, и просчитать последствия каждого из них почти невозможно в российских условиях, где все так часто меняется.
К тому же городская стратегия – это сочетание интересов многих слоев и групп городского сообщества, это своеобразный общественный договор. И выбор стратегических приоритетов – это часто выбор в пользу одних за счет других. Скажем, борьба с пробками на дорогах – это, среди прочего, например, увеличение площади дорожного покрытия за счет сужения тротуаров и сокращения числа пешеходных переходов. Проблема «или» в городском управлении возникает на каждом шагу. Стратегия же, как общественный договор, решает все «или» на ближайшие 20–25 лет, но договариваться обо всем этом внутри сообщества бывает невероятно тяжело.
И тогда разработчики стратегий городов-миллионеров идут по пути наименьшего сопротивления – избегают четкого выбора вообще. Стратегические планы теряют четкие ориентировки, становятся обтекаемыми по содержанию, но громоздкими по объему. Они грешат всеохватностью, построены так, чтобы ни одна сфера городской жизни не упущена из числа приоритетов.
К 2020 году (большинство стратегических планов городов-миллионеров нацелено именно на этот рубеж) можно будет оценить, насколько успешными оказались усилия городов-стратегов, оказались ли они в той точке развития, к какой стремились, какие коррективы в развитие городов внесли внешние факторы развития – цены на нефть, государственная политика или активность горожан.
