Василий Петров В конце минувшей недели цены на нефть взлетели до нового рекорда – на нью-йоркской бирже стоимость барреля достигла 58,47 долл. Примечательно, что это произошло, несмотря на решение Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) об увеличении квот на добычу на 500 тыс. баррелей в день. Эксперты связывают нынешний скачок цен с угрозой терактов в Нигерии и прошедшими выборами в Иране.
Так или иначе, с течением времени становится очевидным, что высокие цены, а также перспектива приближающегося пика мировой нефтедобычи вызывают острое соперничество многих стран за энергоресурсы. В истории уже существовали аналогичные периоды, но нынешняя ситуация имеет свои особенности. Принципиально новый момент состоит в том, что мировой рынок начинает структурироваться в новом формате. Его основу составляют так называемые нефтяные оси – новые геостратегические союзы стран – потребителей и производителей нефти. Так, прошедший в этом году международный саммит в Бразилии дал толчок организации многообещающего союза нефтедобывающих стран Персидского залива и Южной Америки.
Другого рода ось формируется вокруг Китая, как крупнейшего после США потребителя энергоресурсов. В нее входят не только Иран, Судан, Нигерия, Венесуэла, Эквадор, Колумбия, но и Канада. Подобная ось возникает и вокруг Индии, как самого перспективного, быстрорастущего азиатского гиганта. Взаимодействуя между собой, эти оси образуют довольно сложную сетевую структуру, которая дополняет традиционную организацию мирового рынка, состоящую из стран – производителей и потребителей нефти.
Возникает закономерный вопрос о том, как эти «оси» будут практически работать. В частности, сложно понять, каким образом Венесуэла, традиционно поставляющая стратегическое сырье в американские нефтехранилища Мексиканского залива, сможет перенаправить нефтяные потоки в Азию? И как США будут этому конкретно препятствовать? И аналогично – как США смогут остановить транспортировку сырой нефти из битуминозных песчаников канадской провинции Альберта, если соглашения об этом между Канадой и Китаем будут окончательно утверждены. Таким образом, материализация многих продекларированных «нефтяных осей» означает не что иное, как коренной передел мирового рынка нефти.
Возможно, что образование «нефтяных осей» есть реакция на «политику сдерживания», осуществляемую в отношении ряда стран. Как и ранее, основной классический инструмент сдерживания – целенаправленное конструирование системы противовесов. Именно это и наблюдается в последнее время: нефтепровод Баку–Джейхан как альтернатива российскому и иранскому маршрутам транспортировки; противостояние Китая и Японии в борьбе за восточносибирскую нефть; соперничество Японии, Китая и Индии в Иране; газопровод Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия как альтернатива маршруту Иран–Пакистан–Индия и т.д. Однако попытки «энергетического сдерживания» путем создания противовесов ведут к тому, что «дискриминируемые» страны начинают проводить агрессивную политику экспансии по всем географическим направлениям и при этом игнорируют исторически сложившиеся сферы влияния. Такое хаотическое поведение крупнейших игроков дестабилизирует энергетические рынки и, несомненно, способствует росту цен.
В итоге складывается парадоксальная ситуация. США, выигрывая на дальних каспийских рубежах, теряют влияние в Латинской Америке – именно там, где это влияние выглядит ожидаемым и вполне естественным. Китай, не добившись гарантий энергопоставок от ближайших соседей, устремляется в Западную Африку и на далекий Американский континент. Крупнейший германский энергетический концерн Е.ON, не получив доступа к разработке месторождений западносибирского газа, ведет переговоры о закупке газа в Иране.
Все эти несообразности свидетельствуют о том, что мировой энергетический рынок функционирует сегодня отнюдь не по рациональным законам экономики. Дальнейшая эволюция в этом направлении, то есть без общепринятых правил и системы контроля над поведением всех участников рынка, действительно может привести к военным столкновениям. Трудно понять, почему США, обладая как стратегический гегемон всеми необходимыми ресурсами, не останавливают этот усиливающийся процесс хаотизации энергетических рынков. Не могут или не хотят? Или ждут подходящего момента?
Можно предположить, что имеющаяся ситуация в принципе устраивает американцев, которым необходимо порядка двадцати лет, чтобы относительно безболезненно перейти к альтернативным видам энергии. В этом случае им действительно не надо «ломать копья». Но вопрос в другом – смогут ли они весь этот достаточно длительный период времени держать нефтяной мир в «надлежащем» порядке или фрагментация рынков в соответствии с образуемыми «осями» начнется раньше? Если все же это произойдет, то реорганизация мирового нефтяного рынка будет носить спонтанный и неконтролируемый характер.
