Игорь Астафьев
Доходы частных нефтяных компаний падают, а бонусы топ-менеджмента растут.
Фото РИА Новости
Ключевым вопросом в экономике всегда был, есть и, конечно же, будет вопрос о распределении благ. Это общее место. Но при первой же попытке применить общие теоретические построения о распределении благ к конкретной ситуации и конкретным людям эта банальность мгновенно превращается в яблоко раздора, сопрягаясь, как взрыватель с тротилом, с понятием «социальная справедливость».
Этот термин знаком всем. Но что такое социальная справедливость и что именно она конкретно обозначает, не знает никто. Каждый понимает ее по-своему, как счастье. Можно смело утверждать, что тому, кому удастся сформулировать общепринятое или хотя бы разделяемое большинством населения определение социальной справедливости... Тому нужно сразу же автоматически присуждать Нобелевскую премию и ставить памятник при жизни.
В последнее время (и, думается, далеко не в последний раз) на кухнях, в прессе и особенно в поездах дальнего следования звучит тема личных доходов топ-менеджмента нефтегазовых компаний. Это понятно:
– в мировой экономике кризис, а они...
– в российской экономике тем более кризис в связи с санкциями, а они...
Ну и вообще роль энергоносителей для России трудно переоценить, тем более не только как существенную статью экспорта, но и как «национальное достояние» (не путать с одной из компаний). Но экономика – такая вещь, что в ней нет и не должно быть ни эмоций, ни субъективных предпочтений, а должна быть только логика, как в праве (вспомним один из древнеримских принципов: «Закон это минимум морали»).
Начнем с очевидного. Доходы топ-менеджмента в нефтегазоэнергетике очень велики. Отрицать этот факт бессмысленно и малопродуктивно. Если сравнивать их абсолютный размер (слово «абсолютный» выделено максимально) со средними зарплатами, с минимальной оплатой труда, вообще со стоимостью жизни, то мозг вместе с логикой отключается сразу. А нам без логики нельзя.
Совсем немного теории. Есть капитал частный и государственный. И тот и другой должны окупаться – это аксиома. Но если государственный просто нормативно амортизируется (и не очень важно, в какой срок), то частный должен не просто окупаться с прибылью, но сделать это в максимально короткий срок и желательно за время жизни его владельца. Чтобы быть переданным по наследству (за что его и не уважал французский мыслитель Анри де Сен-Симон). В этом отношении государственный капитал больше соответствует понятиям «национальное достояние» и «социальная справедливость».
Топ-менеджмент по экономической классификации относится к наемным работникам (хотя владеть акциями его представителям не возбраняется).
В контексте вышесказанного рассмотрим вопрос доходов топ-менеджмента, этот вечно больной экономический вопрос, применительно к трем нашим ведущим нефтегазовым компаниям – частному ЛУКОЙЛу и в части контрольных пакетов государственным «Роснефти» и «Газпрому».
В ЛУКОЙЛе совокупный доход топ-менеджмента за прошлый год составил 2399 млн руб. в среднем на одного члена правления с учетом доходов по акциям (дивидендов).
В «Газпроме» за тот же период общий доход в среднем на одного члена правления – 249 млн руб. (чувствуете порядковую разницу?).
В «Роснефти» каждый член правления получил в 2014 году в среднем 215 млн руб.
При этом следует учесть множество факторов. Например, в «Газпроме» значительную долю доходов членов правления составляют вознаграждения от участия в органах управления дочерних обществ (не считая ипотеки и страхования), а в «Роснефти» доходы топ-менеджмента состоят в основном только из зарплат и премий. И в этом смысле весьма показательно, что, согласно данным из открытых источников, в прошлом году общая сумма вознаграждения членам правления «Газпрома» составила 4207 тыс. руб. (причем в эту сумму не входят выплаты по ипотеке и страхованию), а членам правления «Роснефти» – 2798 тыс. руб.
Дополнительный фактор состоит в том, что менеджерам «Газпрома» принадлежит только 0,01% акций компании, в то время как доля, которой владеют члены правления «Роснефти», – 0,17% акций, то есть в 17 раз выше. А ведь сумма, соответствующая этой разнице, фактически возвращается в оборот компании.
Есть еще одна важная деталь. Она состоит в том, что отнюдь не все фактические доходы топ-менеджмента полностью отражаются в официальной отчетности. Наибольшие возможности скрывать свои доходы, конечно, у руководства ЛУКОЙЛа. Это и вывод в офшоры дивидендов, и применение иных преференций в отношении членов правления. Возможно, в частности, поэтому декларируемый доход членов правления ЛУКОЙЛа уменьшился с 3 млрд руб. в 2013 году до 2,3 млрд руб. в прошлом.
Теперь сравним вознаграждение членов правления ЛУКОЙЛа, которые одновременно являются владельцами компании, с вознаграждением их коллег из той же «Роснефти». Это сравнение позволит наглядно продемонстрировать различие в распределении доходов в государственной и частной компании. Как уже говорилось, суммарное вознаграждение членов правления «Роснефти» в 2014 году составило 2,8 млрд руб. Но при этом в прошлом году свободный денежный поток компании увеличился почти на 400 млрд руб. То есть это деньги, которые можно свободно распределять (и/или потреблять) без ущерба для основной деятельности компании. В «Роснефти» эта сумма превышает величину свободного денежного потока всех российских нефтяных компаний, вместе взятых. Если мы сопоставим эти две цифры (2,8 млрд руб. и 400 млрд руб.), то получится, что топ-менеджмент компании направил на собственное потребление 0,7% от суммы свободных средств.
Если мы рассмотрим приведенные цифры (без учета дивидендных выплат), «Роснефть» является лидером по большинству финансовых показателей. На 1 руб. вознаграждения членов правления у «Роснефти» самая большая выручка, а генерируемый свободный денежный поток в 1,5 раза выше, чем у «Газпрома», и в 8 раз выше, чем у ЛУКОЙЛа. Если же говорить о реальных доходах с учетом дивидендных выплат, то выручка «Роснефти» на рубль вознаграждения членов правления в 20 раз превышает показатели ЛУКОЙЛа, а величина свободного денежного потока – в 200 раз. На тонну добычи «Роснефть» платит своим топ-менеджерам 11 руб., а ЛУКОЙЛ – почти в 30 раз больше.
Как стало известно из отчетных документов, в первом полугодии 2015 года члены правления «Роснефти» получили сумму, которая превышает аналогичные показатели за 2014 год. Увеличилась и сумма вознаграждения менеджерам «Газпрома». Причем в газовой монополии размер выплат по статье «Заработная плата» вырос в 1,5 раза (и это несмотря на существенное снижение добычи газа). В «Роснефти» же зарплата и бонусы остались на прежнем уровне, а увеличение общей суммы вознаграждения связано с тем, что в июне компания выплатила годовой бонус и специальные премии за достижения прошлого года. А ведь именно в прошлом году, когда другие игроки нефтегазового рынка в связи с нарастающим кризисом сворачивали свои ключевые программы, «Роснефть» реализовала проекты, которые, безусловно, займут важное место в истории российской нефтедобычи. Речь идет о начале промышленной добычи нефти на крупнейшей в мире буровой платформе «Беркут» в Охотском море и открытии Карской нефтегазоносной провинции. Кроме того, крупнейшая нефтяная компания России добилась прорывных результатов, связанных с геостратегическим положением страны: вышла на премиальные рынки Китая и Индии.
И последний важный момент – открытая экономика (а в России по факту сейчас именно такая экономика) предполагает непременную сопоставимость доходов топ-менеджмента компаний однородных видов деятельности. Если это, конечно, не мобилизационная экономика военного времени. И если сравнить вознаграждение топ-менеджеров российских нефтегазовых компаний, среди которых немало иностранцев, с выплатами их коллегам в других странах мира, мы поймем, что речь идет о среднерыночной денежной компенсации. В 2013 году средний уровень совокупных доходов от работы в компании для одного члена правления составил: в ExxonMobil – 15,2 млн долл., в ВР – 3,7 млн долл., в Shell – 2,7 млн долл. Иностранные менеджеры привыкли к тому, что их труд оплачивается очень высоко. И им необходимо предлагать сопоставимую и конкурентоспособную оплату труда. При этом не стоит забывать, что во всем мире работа в РФ до сих пор воспринимается как деятельность, сопряженная с дополнительными рисками.
Вполне естественно, что повышается планка и для российских руководителей, которые работают бок о бок с иностранцами. Проще говоря, правление отечественной нефтегазовой компании вряд ли сможет прибыть, скажем, на заседание ОПЕК, на мопедах, руководствуясь соображениями социальной справедливости и имея в штате иностранных специалистов. Не оценят.
