Почему санкции не раскалывают российскую элиту

На фото председатель Совета директоров группы компаний «Ренова», президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг. Фото агентства городских новостей "Москва"

Власти США ввели санкции против 24 российских чиновников, руководителей госкомпаний и крупных бизнесменов, которых в Вашингтоне, видимо, сочли слишком близкими к Кремлю. Среди последних оказались Сулейман Керимов, Виктор Вексельберг, Олег Дерипаска, Владимир Богданов и Андрей Костин. Американцам запрещено вести с подпавшими под санкции лицами и их компаниями какие-либо дела.

Введенные ограничения довольно чувствительны. Попавшие в список предприниматели ведут бизнес за рубежом и получают от него значительную часть своих доходов. Отключение американского сегмента, конечно, на этих доходах скажется.

В январе этого года был опубликован «кремлевский доклад» Минфина США. В нем было 210 фамилий министров, чиновников, глав госкомпаний и «олигархов», против которых теоретически могли быть введены санкции. В России над этим списком иронизировали, называя его телефонной книжкой и справочником «Кто есть кто в российской политике». Теперь американцы этим справочником воспользовались.

Еще после публикации «кремлевского доклада» эксперты и политологи высказывали мнение, что Вашингтон, выкладывая расширенный список, пытается воздействовать на российскую элиту, спровоцировать ее раскол, заставить тех, кто заинтересован в хороших отношениях с Западом, открыто противопоставить себя Кремлю. Апрельские санкции встраиваются в эту логику: крупный бизнес, теряющий большие деньги, должен задуматься о том, стоит ли и дальше двигаться в фарватере кремлевской политики.

При этом не учитываются российские политические реалии и нюансы отношений общества и бизнеса с властью в РФ. Точно так же США и другие западные страны, поднимая первую волну санкций после крымской истории, исходили из того, что неизбежный финансовый и экономический кризис ожесточат российских граждан против власти, заставят ее сменить курс или вовсе приведут к смене правящей элиты. Этого не произошло. Напротив, власть установила полный контроль над политической повесткой, создала антизападный электоральный консенсус, маргинализировала несистемную оппозицию и добилась рекордных результатов как на парламентских, так и на президентских выборах.

Санкции против крупного бизнеса теоретически могут иметь двухступенчатое воздействие на российскую политическую систему. Первая ступень – раскол по линии власти и бизнеса. Власть может остановить этот раскол, так или иначе компенсировав предпринимателям потери на внешнем рынке за счет преференций на рынке внутреннем. Тогда включается вторая ступень: государство помогает пострадавшим «олигархам», сокращает финансирование социальных программ, и от этого растет общественное недовольство. На гражданах санкции против крупного бизнеса сказываются в любом случае. Предприниматели из американского списка – это крупные налогоплательщики, инвесторы и создатели рабочих мест.

Для того чтобы эта логика работала, в обществе должны быть распространены совершенно конкретные привычки политического мышления и действия. К таким привычкам относятся, например, автоматическое конвертирование любой экономико-социальной проблемы в претензии к действующей власти или голосование за оппозицию в том случае, если вопрос не решается. В российском обществе такие привычки недостаточно распространены. Граждане охотнее принимают картину мира власти, в которой любая трудность – это происки западных врагов, которых пугают подъем России, ее перспективы. Другими словами, трудности укрепляют положение правящей элиты, а не наоборот.

Вероятно, американские политики это понимают. И, вводя новые санкции, они лишь следуют запросу своего электората, озабоченного «российской угрозой». Примечательно, что сами политики и помогли этому запросу оформиться.