Как России реагировать на украинскую автокефалию

Фото с сайта Киевского патриархата Украинской православной церкви

Процесс предоставления независимости Украинской православной церкви от Москвы набирает темп. В СМИ появляются «сливы» о якобы принятом Константинопольским патриархатом принципиальном решении предоставить чаемую Киевом автокефалию. На днях появилась публикация дружественного РПЦ агентства «Ромфеа», где говорится о готовности Вселенского патриарха Варфоломея «пройти весь путь в вопросе предоставления автокефалии Украинской церкви». Судя по этой публикации, Варфоломей намерен делегировать в Киев своего митрополита, игнорируя уже действующих лидеров православных юрисдикций. По другим сообщениям, эти планы 31 мая рассмотрит Синод Константинопольской церкви.

Если интрига вокруг украинской автокефалии разрешится столь стремительно и радикально, российская дипломатия может не устоять перед искушением ответить «асимметрично» или, наоборот, равноценным демаршем. МИД РФ уже не раз демонстрировал, что считает церковную политику частью антироссийской стратегии Киева. В этом внешнеполитическое ведомство идет на поводу у церкви, которая придает вопросам собственной юрисдикции преувеличенное значение.

В дежурном режиме РПЦ говорит о глобальных вызовах секуляризации, о наступлении эры аморальности, о том, что христианство в наше время «стало самой преследуемой религией в мире». Закавыченные слова принадлежат патриарху Кириллу, произнес он их 17 мая с.г., обсуждая борьбу с терроризмом. Казалось бы, христиане всего мира, невзирая на национальные различия, должны стремиться к сплочению перед этими вызовами. Однако отчаянная битва именно за то, чтобы не отдать Украину Константинополю, означает абсолютизацию различий и напоминает о средневековых религиозных конфликтах, когда церковная власть почти была равнозначна власти политической.

Должно ли следовать этому архаичному принципу российское государство? Москва склонна выступать гарантом религиозной свободы для Украинской православной церкви Московского патриархата, тем самым предоставляя оппонентам главный аргумент: УПЦ МП, дескать, политический инструмент Кремля. Петр Порошенко вчера заявил, что автокефалия  укрепит  национальную безопасность, «потому что автоматически ослабит влияние страны-агрессора на внутренние украинские дела». Между тем УПЦ МП зарегистрирована как украинская организация, и обеспечение ее прав – обязанность Киева.

К слову сказать, создание здесь митрополии еще одной церкви вовсе не подразумевает обязательную дискриминацию УПЦ МП. Однако ущемление ее прав возможно. Более того, не исключаются столкновения. В украинском церковном вопросе большое значение имеет принадлежность храмов и иной недвижимости. Перед украинским государством стоит задача обеспечения законности и сохранения порядка. Но это тоже внутреннее дело Украины, что не исключает порицаний со стороны мирового сообщества.

Церковные проблемы нельзя уподобить проблеме защиты прав людей русского происхождения и русской культуры в Крыму и Донбассе. Христианство имеет универсальный характер. Верующие любых юрисдикций могут принадлежать к любым этносам, и идентифицировать паству УПЦ МП как часть русского народа нет оснований. Религиозные общины, как известно, не могут быть субъектом государственности.

Российскому государству не стоит опираться на архаичные модели, связывающие государственный суверенитет и церковную юрисдикцию. Проблема религиозной свободы представляет собой гуманитарную ценность, не зависящую от государственных границ. Свободу совести опасно отождествлять с политическими интересами государств.