Культуру должны определять не только цифры

Фото со страницы Министерства культуры РФ в социальной сети

Министерство культуры России в последние годы работает на количественные показатели. И правда, дело движется заметными темпами. Недавно Владимир Мединский представил цифры: число кинозрителей с 28,7 млн в 2012 году выросло до 54,7 млн в 2017-м. Повысилась посещаемость музеев: с 90,1 млн шесть лет назад до 125 млн в прошлом году. Расширилась театральная сеть. Если в 1995-м в России существовало 470 гостеатров, то к нынешнему году уже 651.

Культурных мероприятий и институций стало в разы больше. В настоящее время наблюдается даже перепроизводство в культурной индустрии. Но важно, что количество возможностей знакомиться со сферой искусства увеличилось. Однако возгласы о «бездуховности современного общества» слышны нередко. В чем же проблема? Если, конечно, не считать подобные заявления политическими дебатами между консерваторами и либералами, когда первые считают «аморальными» и «безнравственными» творческие эксперименты вторых.

Противоречие кроется и в том, что количество в последнее время стало основным показателем в отчетах министерства о развитии культуры в стране. И культурная политика, и взаимодействие административных органов с учреждениями культуры строятся на беспрестанном повышении показателей – зрителей, посетителей, премьер, выставок, внебюджетных доходов. Развитие экспериментального, несамоокупаемого искусства вновь не является первоочередной задачей. 

Ситуация 2012 года, когда на правительственном уровне возникло желание поддержать новые формы, ушла в прошлое. Театрам, музеям, прокатчикам заниматься форматами, требующими больших, например, образовательных усилий, дающими малый, по формальным меркам, результат, некогда. Нужно гнаться за кассой и максимальным охватом аудитории. В кино сумма господдержки из года в год не растет, зато количество фильмов по требованию государства должно увеличиваться. В приоритете, конечно, фильмы массового охвата, военно-патриотические.

Показательно развитие музейной сферы. Ходить в музеи стало модно. Это факт, и в целом отрадный. Посещаемость растет, одновременно музеи – по наказу Минкультуры и по жизненной необходимости – учатся зарабатывать. Рекордными по статистике московскими выставками нового тысячелетия стали ретроспективы Серова и Айвазовского в Третьяковской галерее (ГТГ): 485,7 тыс. и 598,8 тыс. зрителей. Но сопоставим ли Левитан с этими именами по известности? А Пикассо? В 2010–2011 годах первого в ГТГ посмотрели 291,5 тыс. человек. Второго в 2010-м в Пушкинском музее – 250 тыс. Ретроспективы – вещь нужная: это комплексный взгляд на художника, в обычное время недоступный и порой выявляющий малоизвестные широкой публике моменты творчества.

И этот жанр стал главным именно в силу посещаемости, на него работают спонсорские средства, уходят огромные силы организаторов. Но проекты поменьше, с менее известными именами, немассовой концепцией, где и от публики требуется больше внутренней работы, являются факультативом. Что с этой выставочной линией будет дальше? Возможно, инерция блокбастеров подтянет публику и на более сложные проекты. В худшем случае такие проекты постепенно могут исчезнуть из музеев, став уделом частных институций. Надо понимать, что такой сценарий повлияет и на развитие музейной аудитории.

То же можно сказать и о других сферах культуры. О кино, где именно авторские фильмы составляют славу России за рубежом, но обделены в своей стране и прокатом, и финансами; о театре, который имеет серьезные, независимые точки эволюции лишь в столицах, а у провинции чаще всего нет средств и идейной поддержки для новаторской работы. Поэтому, лишь когда качество наконец уравняется в правах с количеством, тогда можно будет говорить и об увеличении нематериальных признаков развития российской культуры.