О политической проекции протеста фанатов

Фото агентства городских новостей "Москва"

Фанаты российских футбольных команд организовали беспрецедентную акцию солидарности на матчах последнего перед зимней паузой тура чемпионата страны. На 30-й минуте (некоторые – на 40-й минуте или после первого тайма) они покидали трибуны. Инициатором акции выступила «Фратрия» – объединение болельщиков московского «Спартака». Таким образом она отреагировала на задержание сотен фанатов команды в Санкт-Петербурге. Трое из них на момент проведения акции так и оставались под стражей. «Заряжающему» спартаковской фанатской трибуны (руководителю сектора) Валерию Бевзу и вовсе запретили полтора года посещать матчи.

«Фратрия», призывая других присоединиться к акции, напомнила про массовые задержания в недавнем прошлом болельщиков «Локомотива» в Самаре, «необоснованную жестокость со стороны правоохранителей Казани и Екатеринбурга» в отношении болельщиков «Зенита», «нарушение конституционных прав фанатов ЦСКА в Туле». Все перечисленные к акции присоединились.

Согласно самой распространенной версии событий, питерские силовики действовали превентивно, пытаясь предотвратить провокации спартаковских фанатов против игрока «Зенита» Артема Дзюбы. Фанаты ЦСКА, отвечая на призыв «Фратрии», заявили, что им «плевать» на конфликт болельщиков «Спартака» и их бывшего игрока. При этом они не готовы игнорировать вмешательство власти, «большого брата» в привычную жизнь и противоборство команд и их фанатов.

Акция болельщиков могла бы остаться историей из жизни российского футбола – и только. Но в России, где публичные проявления солидарности пока не вполне обычны и оттого заметны, любая успешная инициатива такого рода обретает политическое измерение. История с Артемом Дзюбой и спартаковскими фанатами стала своего рода триггером. Выяснилось, что у активных болельщиков российских команд немало накопленных претензий к силовой ветви власти. Силовики, в свою очередь, действуют по привычным стандартам: предельно или запредельно жестко, путем задержаний, запретов, ограничений в правах.

Фанаты – не единственные, кто в России столкнулся с жесткостью силовых органов. Достаточно вспомнить участников политических митингов и акций, фигурантов «московского дела» и им сочувствующих. Однако солидарность в России очень часто ограничивается пределами социальной группы или профессионального цеха. Журналисты – за Ивана Голунова. Фанаты – за Валерия Бевза. Фанаты отреагировали тогда, когда власть, как им кажется, вторглась в их мир, нарушила рамки их независимости.

Как бы то ни было, для власти это новая ситуация. Оппозиционным партиям или политикам редко удается объединить и организовать критически настроенных людей, сделать протестную акцию заметной за пределами соцсетей, принудить власть к реакции. Профессиональные и социальные группы справляются с этим лучше. Их представителей не нужно убеждать в ценности того, что они защищают. Они достаточно освоили средства коммуникации, чтобы организоваться и защищать свои права и свободы. Даже если речь идет о конфликте с силовиками, власть всегда адресат претензий и требований. И она не может объяснить происходящее привычными формулами вроде «раскачивания лодки» или «влияния западных недругов».

Акций солидарности становится все больше. Требования звучат все смелее. Это совершенно не случайно совпало с падением рейтингов власти. Сейчас она уже не так популярна, как еще несколько лет назад, и не может просто отмахнуться от любой акции, оставив за силовиками право «разобраться». «Дело Голунова», например, закончилось тем, что разбираться пришлось с самими силовиками.