Гибридная империя на Лубянской площади. Увековечен будет тот, кто не допустил экспансии ценностей с Запада

Фото Reuters

Владимир Путин на встрече с руководителями парламентских партий обменялся репликами с Владимиром Жириновским. Лидер ЛДПР вспомнил, что Россия наследует религию Византии, которая погибла под натиском «варваров с востока». Президент возразил: «Но перед тем как варвары с востока пришли, сначала пришли крестоносцы с запада и ослабили эту империю православную».

Заметно, что Путин ищет сегодняшней России и своему правлению престижное место в истории. Ранее, на встрече с главными редакторами СМИ, президент заявил, что «верит в теорию пассионарности». «Россия не достигла своего пика. Мы на марше, на марше развития», – сказал он. Многое указывает на то, что отечественные власти предпочитают тот путь развития, который называют имперским. Это условное определение, и президент РФ подчеркивает, что в государстве должны соблюдаться современные нормы. Категорически отвергается «пещерный национализм». «Нужно, чтобы представитель каждого этноса, даже самого малого, чувствовал, что это его Родина, другой у него нет», – сказал он думским лидерам, а главным редакторам – что «бесконечный генетический код» россиян «основан… на смешении кровей».

Общественные силы стараются угадать чаяния президента. Это проявилось в предложении вернуть памятник Дзержинскому на Лубянскую площадь. Сразу же возникла инициатива «антисоветского» крыла консерваторов, в том числе представителей РПЦ, – вместо Железного Феликса установить монумент Александру Невскому или царю Ивану III, с правления которого, как писал Карамзин, «история наша приемлет достоинство истинно государственной». Иван символизирует ту государственность, где мать городов русских – Москва, а не Киев, как в случае с Владимиром Крестителем. Московский князь одарил Русь византийским двуглавым орлом и стремился к равноправным отношениям с католической Европой.

Вопрос о памятнике вскрыл главную идеологическую развилку современной державности. Она опирается на историческую память. Как сказал президент, «чувство любви к Родине является сердцевиной нашего будущего». При этом, несомненно, в первую очередь имеется в виду победа в Великой Отечественной войне. Однако элите хотелось бы освободить державный патриотизм от груза коммунистической доктрины, непригодной для будущего. Для россиян создают образ идеализированной истории России, неуклонно распространяющейся по Евразии, но без большевистского исторического «вывиха». Как если бы Дзержинский и Сталин были не большевистскими вождями, а наместниками Дома Романовых.

Но у истории нет сослагательного наклонения. Поэтому происходит мучительная работа по «гибридизации» исторического опыта. И романовская, и красная империи сводятся к единому знаменателю – духовному противостоянию с Западом. В этом диалоге-противоборстве Россия обязательно должна быть равноправной стороной. Из слов Путина следует, что претензии РФ на роль в мировой политике не стихийны, они служат восстановлению всемирной справедливости. Президенты США говорят про «исключительность» американской демократии, но приносят клятву на Библии, где, по мнению Путина, «сказано», что «перед Господом все равны». Хотя президент РФ не клянется на Библии, он в большей мере отстаивает библейские ценности.

Замечание о «варварах с востока» было не случайным. Из него следует, что руководству страны представляется наиболее достойным тот исторический деятель, который противостоял духовному порабощению, угрожавшему с запада. Русь терпела ордынское иго 300 лет, потому что ханы не требовали сменить веру. Можно предположить, что при выборе символа, предназначенного для Лубянской площади, в первую очередь будут оцениваться заслуги в отстаивании религиозных ценностей, а это значит – больше всего шансов у Александра Невского.