Фото городских новостей "Москва"
Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) опубликовал результаты опроса, посвященного денацификации Украины и целям российской спецоперации. Его результаты, учитывая информационный контекст последних двух месяцев, сложно считать неожиданными. 88% опрошенных считают, что в Украине есть организации, исповедующие «идеологию нацизма». 76% полагают, что эти организации представляют угрозу для России и российских граждан, 70% уверены, что они получают поддержку от украинских властей.
Социологи ВЦИОМа также приводят пять самых популярных ответов на вопрос о целях спецоперации РФ (каждый респондент мог дать не более пяти). 45% сказали, что такой целью должен стать «суд над украинскими нацистами за совершенные преступления». 39% назвали отказ Украины от вступления в НАТО и нейтральный статус, 34% – признание Киевом независимости Донецкой и Луганской народных республик, 32% – закрепление безъядерного статуса Украины, 32% – введение уголовной ответственности за пропаганду нацизма в этой стране.
С первых дней спецоперации российская власть транслировала в общество и медианабор предпочитаемых или вовсе обязательных смыслов. Альтернативные интерпретации событий оказались в лучшем случае нежелательными, в худшем – незаконными, в том числе и подпадающими под новые статьи УК. Логика введения такого особого режима была понятна. Его временные границы по-прежнему сложно определить. У такого рода действий помимо прямого есть и побочный эффект. Формируется медийно-смысловой пузырь, в котором существуют и общество, и власть. И в этом пузыре уже сложно понять, получает ли та же власть новую информацию, которую сама впоследствии интерпретирует, или ей сообщается то, что она уже заявила сама и хочет слышать в ответ. Это касается и программ государственных телеканалов, и сообщений близких к Кремлю сайтов, и опросов социологических служб.
В такой среде сложно разобраться, что именно граждане России понимают под денацификацией Украины, как именно представляют себе нацистскую угрозу. Эта тема прозвучала уже в первые дни спецоперации. Затем, по мере продвижения переговорного процесса, в СМИ появлялась информация (об этом чаще всего говорили украинцы), что речь о денацификации больше не ведется. Российские власти, в том числе и официальные переговорщики, это опровергали: требования РФ, по их словам, сохранялись. В публичных месседжах менялись акценты: то чуть ли не весь киевский режим объявлялся неонацистским, то говорилось о нацбатальонах, которые то ли подконтрольны, то ли не подконтрольны Киеву. Как в этом может разобраться обычный гражданин РФ, потребитель повседневной информации, – загадка.
ВЦИОМ опрашивает таких граждан. Сложно понять, какую информацию они получают и из каких источников, насколько критически ее воспринимают. Они – при помощи социологов – в итоге дают власти ровно ту картину общественного мнения, которую она хочет видеть – и которую сама же предложила социуму. Поскольку обратная связь получена, на нее можно ссылаться, подкрепляя свои решения – например, об условиях окончания спецоперации, подписания мирного договора. Киев заявляет, что украинское общество не поддержит признание ДНР и ЛНР? Что же, а российское не согласно на мирный договор без суда над нацистами и уголовного наказания за пропаганду этой идеологии. Так может быть заявлено.
Сложно представить себе, где может проходить «суд над нацистами» – в Москве? Киеве? Гааге? Примечательно тем не менее, что этот вариант – самый популярный у респондентов ВЦИОМа. Учитывая реалии смыслового пузыря, можно предположить, что обществу предлагают для обкатки реальные положения из российского проекта мирного договора. Насколько они реализуемы – отдельный вопрос.
Геннадий Петров 
