Скриншот видео duma.gov.ru
Госдума на внеочередном заседании 15 июля утвердила кандидатуру министра промышленности и торговли Дениса Мантурова на пост вице-премьера правительства. Это главное и по большому счету даже единственное по-настоящему значимое и неотложное решение, которое депутаты вынесли, прервав каникулы. Учитывая контекст (спецоперация, жизнь под санкциями), можно было ожидать, что, например, правительству до начала осенней сессии Думы передадут полномочия оперативно действовать, не дожидаясь санкции законодателей. Но такой вопрос вовсе не рассматривался.
Разумеется, анонс экстренного собрания депутатов вызвал в СМИ и обществе спекуляции, у многих – тревогу. Стоит добавить, что утром 15 июля было объявлено, что президент Владимир Путин проведет оперативное совещание с постоянными членами Совбеза. На этом совещании, как выяснилось, судьбоносных решений не принималось. Однако тревожное внимание к такого рода встречам, собраниям, сессиям понятно. Все они помещаются в контекст спецоперации. Власти ежедневно информируют граждан о ее ходе. Вместе с тем они не дают новых ответов на вопросы о том, когда и чем конкретно спецоперация должна завершиться, какие ресурсы понадобятся, какие еще изменения в жизни людей произойдут. От любого внезапного акта власти ждут, что он прояснит ситуацию.
Срочно вернувшись для утверждения Дениса Мантурова в новой должности, депутаты как будто напомнили всем о тех полномочиях, которые Дума получила после поправок в Конституцию в 2020 году. Да, кандидатуру министра одобрили почти единогласно – при единственном воздержавшемся. Да, острых дискуссий не было. По сути, Дума совершила ритуальное действо, подтверждающее ее статус в обновленной конфигурации власти. Именно это примечательно, учитывая то, как стремительно все вертикализируется в последнее время, особенно после февраля. Пусть и не вполне рутинное, но все же не выходящее из ряда вон событие – повышение Мантурова – было обставлено так, чтобы подчеркнуть роль парламента в системе власти.
Конституция в редакции 2020 года дает Госдуме право отклонять предложенные президентом кандидатуры премьер-министра, вице-премьеров и министров (силового блока это не касается). Понятно, что при актуальном составе нижней палаты – и учитывая характер выборов в России – сложно ожидать активного думского несогласия с тем, что в нижнюю палату спускают сверху. При этом в Основном законе, причем уже в поправленной версии, заложен потенциал конфликта институтов власти. Разумеется, сейчас, даже несмотря на общее спрямление государственно-политических практик, никто не станет править Конституцию еще раз, отменять принятые решения. Но власть при этом сама же и напоминает о потенциальной самостоятельности, о возможности «особого мнения» Думы.
Конечно, законы – это одно, а правоприменительная практика – совсем другое. И все-таки важно, что пока многие зафиксированные в российском законодательстве институциональные механизмы не останавливаются, не отменяются. Например, главным из прописанных на бумаге успехов протестного движения 2011–2012 годов можно считать возвращение прямых выборов губернаторов. И такие выборы в большинстве регионов сохраняются, хотя и понятно, что сейчас никаких ярких кампаний и противостояний ждать не приходится. Так же и с Думой. Утверждение Мантурова полтора месяца назад выглядело бы как формальность. Сейчас – как демонстрация статуса парламента и приверженности власти прописанным процедурам.
У власти достаточно сил, чтобы повернуть вспять любую либерализацию. Но бывает и так, что отказ игнорировать процедуры или ранее принятые решения – способ подчеркнуть, что все идет по плану.
Владимир Мухин 
