Фото Council.gov.ru
«Вполне допускаю, что важнейшей задачей осенней сессии парламента станет интеграция новых территорий в правовое пространство РФ», – заявил председатель комитета Совета Федерации по госстроительству Андрей Клишас.
Своеобразие же текущего момента в том, что это пространство сейчас само в состоянии частичной разборки. До сих пор идет модернизация в соответствии с конституционными поправками 2020 года. К этому добавилась и перестройка социально-экономического механизма государства в связи с западными санкциями. А впереди еще всерьез замаячили и контуры какого-то иного общественно-политического устройства страны.
Как представляется, вопрос в том, будет ли Кремль укладывать все задачи, включая присоединение части Украины, в единый пакет. Или все же попробует как-то распределить их по шкале приоритетов? Между тем сильно похоже на то, что, наверное, именно украинский кейс в процессе своего разрешения станет и поводом, и обоснованием как проводящихся, так и предстоящих внутрироссийских реформ. А скорее всего даже их драйвером.
Тот же Клишас вместе с главой аналогичного комитета Госдумы Павлом Крашенинниковым являются не только проводниками Конституции 4 июля, но и авторами ключевых законов для имплементации ее новаций. Одна из них – это единая система публичной власти. Ей пока не выработано исчерпывающего правового определения, но по жизни это дальнейшая централизация госуправления. А на ее вершине уже не де-факто, а де-юре располагается президент РФ.
На региональном уровне формат публичной власти введен: с июня действуют политико-административные нормы, с января заработают административно-финансовые механизмы. Сделать то же на уровне местного самоуправления пока не получилось. И стартовавшая в январе муниципальная реформа теперь не отложена, а отброшена. Так совпало, что как раз 21 февраля, то есть в канун спецоперации, было принято техническое решение немного продлить срок подачи в Госдуму поправок ко второму чтению. Но с тех пор нет никаких официальных решений о каких-то действиях.
На поверхности лежит вывод, что реформа признана несвоевременной из-за нехватки финансовых и административных ресурсов на перекраивание низовой власти и вместе с ней страны. А вообще-то вся суета вокруг единой системы, судя по всему, была направлена на два больших изменения. Первое – это урбанизация страны через развитие городских агломераций. Понятно, что на фоне спецоперации нет готовности к серьезным затратам и рискам внутриэлитной дестабилизации.
Второе изменение, даже более важное, – это своего рода пунктирный трансферт власти. Он освободил бы Владимира Путина от текучки госуправления путем его концентрации, чтобы тогда президент имел возможность временно – видимо, с годами все чаще и на подольше – делегировать часть своих бесконечных полномочий ключевым ставленникам-администраторам. Очевидно, что в боевой обстановке такое перераспределение власти объективно откладывается.
Причем в реальности реформа местного самоуправления идет и без нового закона: это и укрупнение муниципалитетов, и вертикализация данной конструкции при ее департизации. Так что вернуться к законодательному оформлению можно будет в любой момент. Но складывается впечатление, что Кремль все больше склоняется к мысли об идеологической устарелости нынешних принципов местного самоуправления, которые изначально были заимствованы с Запада.
В будущем же контексте возможной ресоветизации РФ можно будет не городить искусственных конструкций, чтобы и Конституцию соблюсти, и управленческий капитал приобрести. И остается только надеяться, что исполкомы вместе с парткомами все-таки не будут воссозданы в прежнем закостенелом виде.
Татьяна Астафьева 