Фото Reuters
Правительство РФ сделало еще один, принципиально важный шаг к адаптации системы научных исследований к условиям санкционной экономики. Оно постановило «переименовать федеральное государственное бюджетное учреждение «Российский фонд фундаментальных исследований» (РФФИ) в федеральное государственное бюджетное учреждение «Российский центр научной информации». РЦНИ отнесен «к наиболее значимым учреждениям науки» (Российская академия наук, например, не имеет такой записи в своем уставе.) Предмет деятельности центра – «информационно-аналитическая деятельность в сфере науки, международное научно-техническое сотрудничество и обеспечение доступа российских ученых к научной информации».
Пока проблематично обсуждать, насколько эффективной может стать новая научная структура в условиях изоляции российских исследователей и организаций от международного научного сообщества. И прежде всего – от той самой «научной информации», беспрепятственный доступ к которой и должен обеспечивать РЦНИ. Но сейчас важно отметить другой аспект произошедшего «переформатирования» научного фонда – в ГБУ.
Фонды как независимые экспертные институты грантового, то есть конкурсного, финансирования научных исследований признаны неактуальными. Суть фондового финансирования науки – экспертная система, которая отбирает проекты, вообще говоря, на основе субъективного анализа. Но в условиях острой технологической недостаточности, сформировавшейся в стране, государство, по-видимому, решило, что оно сможет лучше распределять ресурсы, чем какие-то эксперты, да еще на основе субъективного анализа.
Между тем исторически так и задумывалось: фонды обеспечивают равный доступ к финансам независимо от ученой степени или должности и независимо от места работы; конкуренция исследовательских проектов, а не организаций.
В 1950 году в США создан Национальный научный фонд (NSF). В начале 1990-х возникает система европейских научных госфондов. В 1992-м создается и РФФИ, чуть позже от него отпочковался Российский гуманитарный научный фонд. Фактически РФФИ был калькой с NSF. Грантовая система финансирования научных исследований – это то немногое, что было создано из действительно полезного в сфере государственного управления наукой за последние 30 лет. Впрочем, и в лучшие годы доля грантового финансирования науки в России едва ли достигала 8%. Для сравнения: в США – 25–30%, в ЕС – около 10%.
Похоже, сейчас достигнут консенсус: конкурсное распределение денег на инициативные научные исследования и проекты признано не вполне актуальным. В итоге от всей грантовой системы поддержки науки, создававшейся почти треть века, остались, по сути, только два элемента – Российский научный фонд и Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (Фонд Бортника).
Но РФФИ был ликвидирован, по сути дела, еще в 2020 году, когда его «растворили» в составе Российского научного фонда. И вот принято решение использовать «сухой остаток» от РФФИ: уникальную базу данных инициативных проектов и экспертно-информационные компетенции бывшего фонда.
В кулуарах Академии наук поговаривают, что к созданному РЦНИ отойдут Институт научной информации по общественным наукам РАН и Всероссийский институт научной и технической информации РАН. Можно предположить, что внутри новой системы управления наукой в стране (в 2021 году актуализирован Совет при президенте по науке и образованию, создана Правительственная комиссия по научно-технологическому развитию) сложился, может быть и неформальный, консенсус о будущем Академии наук – некое сообщество ученых, наделенное второстепенными экспертными функциями. Накануне выборов президента РАН это может быть расценено научным сообществом как сигнал.
Ольга Соловьева 
