Иллюстрация pixabay.com
В Санкт-Петербурге участники Форума стратегов обсудили влияние государственных программ на качество жизни россиян. Такого рода дискуссии кажутся немного оторванными от общего контекста. В условиях, когда в стране за месяц провели и, как утверждается, завершили частичную мобилизацию, а в армию, по данным Минобороны, призвали 300 тыс. человек, из которых более 80 тыс. отправили в зону боевых действий, качество жизни граждан едва ли определяют госпрограммы.
Говоря о взаимодействии государства и общества, мы часто возвращаемся к так называемой пирамиде потребностей. На нижней ее ступени – физиологические потребности (еда, сон, крыша над головой), выше – потребность в безопасности, еще выше – социальные потребности (дружба, любовь, семья), затем уже мы добираемся до потребности в признании и самоактуализации. Глядя на эту пирамиду, можно попытаться определить, на какой стадии развития находится социум, адекватно или нет на это реагирует государство.
За последние два десятилетия заметная часть российского общества поднялась на верхние ступени пирамиды потребностей. В большей степени это касалось среднего класса, городских жителей, образованных граждан, но именно они во многом и определяют переход страны, например, к современной модели экономики. Самоактуализация как высшая потребность предполагает и реализацию гражданских свобод, включая свободу слова, и участие в политике и управлении городом, регионом, страной. Власть не была готова удовлетворять такой запрос, ориентируясь на те классы, которым достаточно оставаться на более низких ступенях.
В публичном дискурсе из-за этого возникали отчасти искусственные дилеммы вроде «что важнее – безопасность или гражданские свободы?». То есть стадия безопасности рассматривалась не как ступень эволюции общества, а как выбор, путь, по которому нужно идти. Пирамиду заменяла развилка. Непроговоренная логика власти заключалась в том, что государство едва ли сможет гарантировать безопасность, если допустить неограниченную свободу самореализации и самоактуализации. Надо сказать, что устремления значительной части общества такие аргументы сдерживали.
Качество жизни, если говорить упрощенно, как раз и определяется тем, в какой мере и как реализуются актуальные потребности общества, причем на всех ступенях. Сложно не заметить, что после начала спецоперации в жизни российских граждан многое изменилось. Например, государству в условиях санкций приходится стараться, чтобы гарантировать обществу привычный уровень материального потребления. Осенью по стране прокатилась частичная мобилизация, на присоединившихся к России территориях было объявлено военное положение, в ряде других регионов власть ввела режимы среднего уровня реагирования и повышенной готовности. О самоактуализации, включая реализацию гражданских прав или политических свобод, в сложившихся условиях говорить не приходится. Но ситуация явно затрагивает и потребности более низких ступеней.
Когда вооруженный конфликт становится делом не только профессиональных военных, но и обычных семей, под угрозой оказываются сложившиеся социальные связи. Эти связи нарушаются или разрушаются и из-за отъезда людей за границу. Если в армию призываются 300 тыс. мужчин, многие из которых еще в начале сентябре не планировали брать в руки оружие, то у их семей есть основания опасаться за безопасность родственников, это естественно и не связано даже с отношением к государству или спецоперации. Военное положение и особые режимы дополнительно заставляют людей тревожиться. Государство долгое время убеждало граждан, что в иерархии потребностей безопасность должна быть выше политических свобод. Но сейчас ему сложно даже на привычном уровне удовлетворять запрос на безопасность.
Людмила Самарская 
