Фото Reuters
Главный редактор телеканала RT Маргарита Симоньян предложила обменять осужденного по обвинению в шпионаже Пола Уилана, приговоренного к 25 годам колонии за госизмену и дискредитацию российских ВС Владимира Кара-Мурзу* (признан в РФ иноагентом) и подозреваемого в шпионской деятельности журналиста Wall Street Journal Эвана Гершковича на основателя WikiLeaks Джулиана Ассанжа. Стоит напомнить, что Ассанж уже четыре года находится в британской тюрьме Белмарш и ждет экстрадиции в США, где ему грозит пожизненное заключение. Многие журналисты и парламентарии в западных странах, включая США, публично выступают против экстрадиции.
По словам Симоньян, такого человека, как Ассанж, иначе как за троих не отдадут. За предложением главреда RT обнаруживаются сразу несколько смыслов, в актуальном политическом контексте вполне естественных.
Прежде всего конфликт с Западом становится тотальным. Для лидеров общественного мнения, близких к Кремлю, любой критик российской политики – не «себе на уме». Он воспринимается как агент Запада или конкретно – США, «их человек», которого они могут захотеть выменять. По этой логике, чуть ли не любой оппозиционер, правозащитник, блогер, оказавшийся в тюрьме, например, за дискредитацию ВС РФ, может рассматриваться как фигура для обмена. Согласны ли с такой логикой в Америке или Европе – большой вопрос.
В США утверждают, что Эван Гершкович занимался в России журналистикой. Российское обвинение считает, что он шпионил. Кремль заявляет, что обычной работе иностранных журналистов в РФ никто не будет чинить препятствий. Думается, что США и другим западным странам сложно в это поверить, учитывая труднопреодолимый конфликт интерпретаций и моментальную реакцию (заключение, суд). Редакции просто побоятся отправлять журналистов в Россию, в их публикациях будет меньше конкретики с места событий. Этой же логике могут подчиняться и российские журналисты: ехать на Запад опасно, найдут повод арестовать. Стена выстраивается и без прямых запретов на поездки.
Появляются категории осужденных: те, кто просто совершил преступление, и те, кого можно обменивать. Власть и близкие к ней публицисты и телеведущие всегда говорили и скажут сейчас, что в стране нет тех, кого принято называть политзаключенными. Каждый осужден за конкретное правонарушение в соответствии с УК РФ. Однако выходит, что для одной из категорий осужденных состав преступления может оказаться неважным. Посчитал ли их суд экстремистами, шпионами, опасными прозападными пропагандистами – по сути, это неважно, если таких заключенных можно отдать другим странам в обмен на их заключенных.
Фигура Ассанжа в дискурсе близких к власти публицистов появляется неслучайно. Казалось бы, к России он не имеет прямого отношения, это не гражданин РФ, которого необходимо вызволить из западной тюрьмы. Но контекст шире. Россия позиционирует себя как борец с диктатом коллективного Запада – «золотым миллиардом». Таким образом она хочет привлечь симпатии государств, критиков западных элит, иностранной оппозиции, выступающей против истеблишмента, маргинализированных консерваторов или отчаянных левых.
При таком подходе в логику противостояния «они или мы» включаются уже не только фигуры внутренней политики или российские граждане, а весь мир. Указывая на кого-то вроде Ассанжа, Россия помещает свои интересы и свою правду в контекст конфликтов на самом Западе, делает их своими. Обмен заключенными становится способом не просто выручить своих граждан, но и оформить политический месседж. Ассанж добавил бы такому месседжу громкости.
Геннадий Петров 
