Фото freepik.com
Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш заявил в интервью японскому агентству Kyodo, что допустить раскола мира на две части нельзя. «Создание возможностей для серьезных переговоров имеет огромное значение», – сказал он, имея в виду украинский кризис. Вместе с тем Гутерриш не видит возможностей для немедленного достижения мира в конфликте между РФ и Украиной.
Пока руководитель крупнейшей международной организации признает, что прямо сейчас усадить всех за стол переговоров нельзя, мирных инициатив становится все больше с каждой неделей. Есть уже китайское предложение, бразильское, африканское, ватиканское. Появлялись сообщения, что Святой престол собирается отправить чиновников очень высокого уровня в Москву и Киев, а Москва и Киев якобы готовы их принять. Речь во всех случаях идет скорее о том, как позиционируют себя разные государства во время конфликта. Мирная декларация и мирный план – одновременно хороший тон и знак желания влиять на глобальные процессы.
Последнее говорит о том, что мир едва ли разделится именно на две части. Российские власти иногда действительно именно так обрисовывают суть происходящих сдвигов: есть Запад и его марионетки и сателлиты, а есть те, кто желает противостоять его диктату. Вот, казалось бы, линия разлома. Но украинский кризис показал, что все гораздо сложнее. Например, нет ни одного по-настоящему влиятельного игрока, который однозначно, на уровне повторения риторики и мотивационной части встал бы на сторону России. Этого не сделали ни Эрдоган, ни Иран, ни южноамериканцы, ни тем более китайцы. Все они за мир, за скорейшее прекращение конфликта, многие напоминают о принципе нерушимости границ и территориальной целостности.
Одновременно многие значимые игроки поддерживают отношения с Москвой, не присоединяются к санкциям против России, но и не рвут связи ни с США, ни с Европой. Такой мир де-факто сложно назвать однополярным. Но его вряд ли можно считать и многополярным. В нем едва ли вообще сохраняется принцип полярности, то есть стабильное притяжение государств к конкретным центрам силы. Даже интересы отдельных государств часто зависят от того, какая из политических элит оказалась у власти, отсюда и смена векторов в отношениях с другими странами. Мир – это скорее клубки интересов, их конфигурация постоянно меняется.
От прежнего мироустройства нынешнее унаследовало территориальные споры. Они кажутся анахронизмом, но политикам легко набирать на этом очки. Самый быстрый способ решить такой спор – силовой. Он противоречит декларированным после Второй мировой войны глобальным нормам, поэтому в нормальных условиях государства и лидеры редко на такое решаются. Любое решение подобного рода, в свою очередь, порождает кризис глобальных норм. Если одно государство применяет силу, то и другие, в других регионах мира чувствуют, что могут поступить так же. Если кто-то объявляет независимость, то находится и другой, пользующийся прецедентом. Поддержка одного государства другими может определяться как долгосрочными принципами и интересами, так и актуальной конъюнктурой.
Турция – яркий пример того, как может жить и действовать государство в мире переплетающихся интересов. Эрдоган – традиционалист и экономический популист. Совсем недавно он же выступал за евроинтеграцию. Турция – член НАТО, что предполагает подчинение своих интересов общим принципам. Одновременно Анкара хочет быть лидером в исламском мире, на Ближнем Востоке, в Средиземноморье. Турция не признает Крым российским, но не разрывает никакие связи с РФ. Если раскалывать мир пополам, то в какой половине окажется Турция? Или Китай, заинтересованный в западных рынках?
Дарья Гармоненко 
Дмитрий Гусев 
