Фото Reuters
В майско-июньском номере The Foreign Affairs опубликована концептуальная статья американского профессора Стивена Коткина, озаглавленная «Пять будущих России, или Как Америка должна подготовиться к тому, что может случиться».
Коткин, четырехтомник которого о Сталине все еще продается в Москве как новинка, видимо, считает себя крупнейшим специалистом по России и ее лидерам. Этим обусловлены постоянные сравнения Путина со Сталиным. Это, правда, не позволяет Коткину точно ответить на им же поставленный вопрос: в чем же коренится авторитаризм Путина?
Коткин утверждает, что Путин сегодня – это ледокол, который разносит на мелкие кусочки международный порядок с США во главе. Путин действует от имени той части человечества, что «не золотой миллиард».
Путин удивил США и их союзников в Ливии, Сирии, Украине, Центральной Африке. Коткин задается вопросом, чего можно ждать от России в долгосрочной перспективе, за рамками жизни нынешних руководителей страны. Ответ на этот вопрос важен, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Иными словами, можно ли избежать «черного лебедя» родом из России.
Коткин убежден, что Вашингтон выучил главный урок последних десятилетий – у него отсутствуют рычаги влияния на трансформацию таких стран, как Китай и Россия. Эти страны с самосознанием империй, цивилизации, возникшие намного раньше, чем США и Запад как таковой.
По образному выражению американского исследователя, Москва и Пекин оказались не похожи на героиню пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион» Элизу Дулитл, которая хотела превратить себя из уличной торговки в леди. Иными словами, они не те, кто в угоду мировой системе под руководством США будут преобразовывать свои авторитарные, империалистические режимы, чтобы стать ответственными стейк-холдерами международных отношений. Далее автор указывает, что США не должны преувеличивать собственную способность формировать траекторию изменений в России. Соединенным Штатам надо быть готовыми к любой реальности.
Коткин предлагает пять различных вариантов преобразований России как возможный сценарий развития с тем, чтобы Запад мог заранее выработать набор действий для эффективной политики.
Первый сценарий: Россия как Франция. Франция – страна с глубоко укоренившейся бюрократической и монархической традициями, в свою очередь, чреватыми революционными традициями. В этом Коткин видит родство политической истории Франции и России. Общие черты сохранятся в будущем. Если в России появится демократия с верховенством закона без угроз соседям, Россия будет похожа на сегодняшнюю Францию со всеми комплексами великой державы и культурного шовинизма.
Второй сценарий: сжатие России. Многие не приемлют перспективу превращения России во Францию. Для них Россия – воплощение мистического национализма, коренящегося в антизападничестве, традиционных ценностей, славянофильства, православия. Им нужен лидер, во всем схожий с Путиным, но отличающийся только отношением к конфликту в Украине.
Демография и сокращение населения и людей в трудоспособном возрасте – самая чувствительная проблема для националистов. Россия существенно отстает от мировых трендов в роботизации и автоматизации производства. Отток специалистов в области информационных технологий не способствует решению указанных проблем.
Импорт технологий, который шел из Израиля, после поддержки Россией ХАМАС резко сократился. Резонный вопрос: как долго Россия сможет противостоять Западу, не впадая в унизительную зависимость от Китая?
Третий сценарий: Россия – вассал. Коткин отмечает, что беспрецедентный рост российско-китайских связей обусловлен исключительно теплыми и доверительными отношениями между Путиным и Си Цзиньпином. Они встречались 42 раза и называют друг друга «мой лучший друг». В целом население России – европейское, немногие говорят по-китайски, многие – по-английски.
Китай остерегается впадать в какую-либо зависимость от России. Именно этим объясняют нежелание Пекина подписывать новое газовое соглашение с транзитом через Монголию. Параллельно, отмечает Коткин, в России все чаще населению рассказывают про Александра Невского, который выбрал Орду, а не тевтонских рыцарей – чтобы не подчиняться папскому престолу. Сохранение православной идентичности благодаря ордынскому игу выдается за безусловное благо в сравнении с подчинением Западу.
Так подспудно продвигается идея разумной целесообразности сжигания мостов с Западом в пользу впадания в зависимость от Китая.
Четвертый сценарий: Россия как Северная Корея.
Если честно, размышления Коткина о таком варианте развития событий не выдерживают критики и не заслуживают пересказа в связи с очевидной натяжкой аргументов.
Пятый сценарий: Россия в хаосе. Здесь Коткин рассматривает угрозы территориальной целостности России, если ей предъявят претензии на исторические территории сразу несколько стран – Китай, Япония, Финляндия.
Коткин завершает статью размышлениями относительно того, какая политика США в отношении России может оказаться наиболее плодотворной. «Мир наступает при помощи силы, соединенной с качественной дипломатией», – резюмирует автор. Он делает ставку на военное давление США в ходе технологической модернизации вооружений нового поколения. Возможность переговоров надо сохранять, как и контакты разных типов. Завершает же Коткин свой труд указанием на то, что приоритетом ближайшего времени должно стать прекращение военных действий на условиях Киева, то есть без юридического признания утраты территорий, с правом вступать в НАТО, ЕС и любую другую международную организацию.
Анализ такого огромного текста одного из ведущих экспертов по России удивляет отвлеченностью от реальных причин сегодняшнего конфликта России и Запада.
Автор не замечает таких объективных причин, как игнорирование Вашингтоном содержательных и вневременных стратегических национальных интересов России. Независимо от того, кто сидит в Кремле: Брежнев, Горбачев, Ельцин или Путин. Или любой иной новый президент страны.
Еще одна не замеченная автором проблема – «русский вопрос». В век, провозглашенный Западом 25 лет назад «веком меньшинств», никто на Западе не замечает нарушений прав и свобод русских граждан, оказавшихся не по своей вине, а в силу распада СССР «гражданами второго сорта», «оккупантами». Может ли Россия не замечать такую проблему? Конечно, нет. Потому что она – последняя надежда этих несчастных людей. Не должно быть никаких иллюзий относительно того, что эта тема не будет снята с контроля абсолютно никаким человеком во власти и после Путина.
Хотелось бы отметить следующее. Авторитаризм Путина коренится в ряде объективных и фундаментальных факторов. Ресентимент, национальная идентичность, безопасность экзистенциального толка. Чекизм явился лишь субъективным орнаментом с его методами обслуживания авторитаризма.
Очевидно, что авторитарные тенденции во власти будут преодолены с разрушением/снятием фундаментальных факторов, породивших запрос на такого лидера, как Путин.
Думать иначе – поощрять иллюзии, утопические настроения и ожидания в отношении сроков нормализации отношений между Россией и Западом.
Может, Вашингтону следовало бы в качестве предлога для переговоров с Москвой начать с предположения, что у России есть свои кое-какие национальные интересы, включая защиту русских. Если же такое предположение выглядит неуместным, трудно будет отделаться от навязчивой мысли, что нынешнее обострение в отношениях России и Запада обусловлено желанием последнего настоять на своем праве осознанно ослаблять гарантии безопасности, да и саму безопасность российского/русского народа.
Геннадий Петров 
