Фото Reuters
Год назад президент Франции Эмманюэль Макрон принял одно из важнейших, но самых неудачных решений с тех пор, как пришел к власти в 2017 году. В начале июня 2024-го, после внушительной победы на выборах в Европарламент «Национального объединения» Марин Ле Пен и унизительного поражения поддержанного Макроном правоцентристского списка «Возрождение», президент распустил нижнюю палату парламента и объявил досрочные выборы.
Идея Макрона, очевидно, состояла в том, чтобы оперативно мобилизовать умеренные силы во Франции против угрозы прихода к власти правых популистов с неоднозначной репутацией и обеспечить себе три года более или менее спокойного сосуществования с парламентом. Поскольку все взоры французских политиков уже тогда были обращены к выборам 2027 года, Макрон стремился не допустить неприемлемой ситуации – Ле Пен в качестве президента Пятой республики с абсолютным большинством ее однопартийцев в парламенте.
Затея Макрона, по крайней мере временно, сработала: она остановила стремительный взлет «Национального объединения». Однако для многих наблюдателей это стало признаком фатального ослабления его президентства. Франция погрузилась в глубокий политический кризис. Впервые в ее современной истории парламент разделился на три почти равные части – крайне правые, центристы и левый Новый народный фронт. Ни одна сила не получила даже относительного большинства, и многие предупреждали, что парламент может оказаться нефункциональным. Опасения подтвердились сразу же: один только поиск компромиссной фигуры премьер-министра занял у Макрона 50 дней, а в итоге правительство Мишеля Барнье не продержалось и трех месяцев.
Неудивительно, что СМИ и эксперты задумались о профпригодности президента. Согласно опросу, проведенному по заказу Le Figaro, 46% респондентов сочли Макрона ответственным за политический кризис в стране, а 59% поддержали идею его досрочного ухода в отставку. И если раньше Макрона просто критиковали, то теперь стали обвинять в «токсичности» и подрыве демократии.
В своей новой книге «Токсичный президент» журналист Этьен Кампион изображает Макрона одиноким стратегическим лидером, построившим гиперцентрализованную систему власти и все больше изолировавшим себя от критики и оппозиции. Но то, что начиналось как демонстрация силы, довольно быстро превратилось в уязвимость.
Ослабление Макрона в значительной степени связано с отсутствием идеологической последовательности. Ведь начинал он в среде социалистов, был министром экономики при Франсуа Олланде, а на посту президента все больше дрейфовал вправо. Инициированные при его президентстве экономические реформы дали весьма ограниченные результаты. А его стиль правления все больше воспринимается французами как давление и насилие, а не лидерство. Речь идет о подавлении протестов «желтых жилетов» в 2018 году, поспешном повышении пенсионного возраста, спорном применении статьи 49.3 для обхода парламента.
Все эти просчеты могут привести к власти во Франции ультраправых популистов. Тем более что Ле Пен настроена воспользоваться недавним приговором суда, по которому ей запрещено участвовать в выборах в течение пяти лет, и намерена превратить его в свой политический козырь. Ситуация вокруг Ле Пен, которую раскритиковал даже Дональд Трамп, может в конечном счете принести ее партии и кандидату, которого выдвинет «Национальное объединение» на президентский пост, еще больше голосов – на гребне протеста и сочувствия.
Если это произойдет, наследие Макрона, очевидно, будет определяться не столько его реформами и попытками обеспечить безопасность союзников под ядерным зонтиком Парижа, сколько популистской волной, которую он не сумел сдержать.
Игорь Селезнёв 
Дарья Гармоненко 
