Фото Reuters
Москва продолжает вести диалог с Вашингтоном на базе соглашений, которые были достигнуты на саммите президентов Владимира Путина и Дональда Трампа в Анкоридже, заявил спецпредставитель главы РФ по инвестиционно-экономическому сотрудничеству с зарубежными странам Кирилл Дмитриев. «Придуманные и распространяемые противниками мирных процессов слухи об «ослаблении влияния Стива Уиткоффа в администрации президента Трампа» оказались полностью несостоятельными», – отметил он. О том, что «импульс Анкориджа» жив, Россия «продолжает стремиться двигаться в сторону мирного урегулирования», но процесс тормозит Киев, чуть ранее заявил и пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.
Об «импульсе», или «духе», Анкориджа заговорили после того, как в разных структурах российской власти дали неодинаковые оценки состоянию дел. Например, 8 октября замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков заявил в Госдуме, что «мощный импульс», возникший после саммита на Аляске, исчерпал себя. Эти слова наложились на недавние высказывания Трампа о разочарованности поведением российских властей и о том, что он раздумывает о передаче Киеву ракет Tomahawk.
Но уже 9 октября помощник президента РФ Юрий Ушаков заявил, что контакты между представителями администраций Путина и Трампа проводятся постоянно, стороны продолжают работать на основе того, о чем договорились на Аляске, а высказывания о том, что «импульс Анкориджа» исчезает или исчерпан, «совершенно неверные». 10 октября это, по сути, подтвердил и Владимир Путин. На заседании Совета глав государств СНГ он заявил, что в целом положительно оценивает итоги саммита на Аляске, а работу по украинскому урегулированию Россия строит на тех принципиальных положениях, которые как раз обсуждались в Анкоридже. «Мы договорились с Дональдом, что и мне в Москве нужно подумать, и ему», – сказал Путин. То, что в последних своих высказываниях президент РФ называет коллегу по имени, вероятно, можно считать знаком – «импульс» жив.
В Душанбе Владимир Путин уточнил: «Мы же не открывали полностью то, о чем шла речь в Анкоридже». Так и есть. Общественность, заинтересованные и даже информированные наблюдатели – никто не знает, что конкретно обсуждали президенты на Аляске, над чем решили подумать. Ушаков сказал журналистам, что в Анкоридже Россия согласилась пойти на «определенные уступки», но не объяснил, на какие именно, лишь добавив, что это «шаг навстречу, связанный с тем, что американцы должны получить от блока европейцев и украинцев». Дальше можно только гадать или включать дедукцию. Связано ли это с гарантиями безопасности? Если да, то с какими? Что такое уступка в понимании РФ?
Другими словами, существуют два «импульса Анкориджа». Есть реальный, и о нем могут рассуждать участники саммита или люди, знакомые с ходом переговоров. Вероятно, это и некоторые главы стран СНГ, с которыми Путин делился подробностями. Есть и другой – медийный импульс, точнее, то, как ход и итоги саммита на Аляске представляют СМИ, политологи и зависящая от их информации и интерпретаций общественность. На уровне медиа действительно может показаться, что процесс застопорился. Потому что и Трампа журналисты в США чуть ли не ежедневно вынуждают реагировать на свежие новости, касающиеся конфликта РФ и Украины. Поэтому мы узнаем то о разочаровании, то о вере в успех, то о готовности передать ракеты, то о нежелании привести к эскалации.
Вероятно, общественности еще какое-то время придется судить о «духе Анкориджа» по интерпретациям в медиа и довольствоваться реконструкциями, а не реальным содержанием договоренностей. Российские власти едва ли рассчитывают на медийный или внутриполитический эффект и выбирают молчание до того, как на столе окажутся документы, а за столом – те, кто может их подписать.
Игорь Субботин 
Константин Ремчуков 