Сергей Комков В январе 2003 года на открытии традиционных Рождественских чтений с пространным докладом выступил бывший министр образования Владимир Филиппов. В перерыве за чашкой чаю один из иерархов Русской Православной Церкви – владыка Герман – обратился ко мне с неожиданным вопросом: «Господин профессор, объясните, пожалуйста, про какую морду все время говорил министр?» Признаться, я некоторое время смотрел на него с недоумением. Все присутствующие за столом с интересом повернулись в нашу сторону. «Ну как же, – продолжил отец Герман, – он все время поминал какую-то морду. Он говорил: мордонизация, мордонизация┘» Конечно же, все прекрасно поняли, что речь шла о так называемой «модернизации» образования.
Последнее время очень много и часто говорят о Едином государственном экзамене. На самом деле ЕГЭ – всего лишь один из элементов так называемой «реформы образования», которую пытается проводить Министерство образования и науки РФ.
«Модернизация образования» представляет собой не что иное, как попытку уничтожить сложившуюся в России систему классического, фундаментального образования. Заменить ее системой прикладной. Прикладная система отличается от классической тем, что не воспитывает у обучающихся потребности к осмыслению того, что они изучают. Она не учит сопоставлять факты и явления, делать логические умозаключения. Такая система вообще не предполагает обучения логике. Она всего лишь приучает детей к рациональному использованию того, что уже создано до них, не побуждая их к творчеству. Эта система широко развита на Западе. Особенно в США.
Итак, что собой представляет «модернизация образования», и какие последствия она может иметь для жизни Российского государства?
Первое – и самое основное – данная реформа ведет практически к полному переходу на платную систему высшего образования. Таким образом, образование в России переходит из разряда важнейших социальных функций государства по воспитанию и подготовке граждан страны к жизни и работе в своем хозяйстве в разряд платных услуг.
Бурное развитие системы образования в советский период и привлечение за школьную парту и научную кафедру людей пытливого ума из самых низких слоев нашего общества позволило нашей стране выйти в число самых передовых в научном плане стран мира. Сегодня, при переходе на платную основу, мы вынуждены будем забыть о былом могуществе. И наши Ломоносовы, Кулибины и Ползуновы будут умирать в нищете, заглушая свои невостребованные таланты беспробудным пьянством, так как у них просто нет денег для обучения в престижных вузах. При этом планка обязательного бесплатного среднего образования понижена до 8 классов.
В последнее время бывший министр образования Владимир Филиппов и нынешний министр образования и науки Андрей Фурсенко постоянно рассказывают стране сказки о ЕГЭ как о средстве борьбы с коррупцией в системе образования. По их словам, теперь просто невозможно подделать результаты этого экзамена и принимать в престижные институты будут по объективным данным ЕГЭ всех, набравших большое количество баллов. Поверить в это – значит, поверить в чистоту и честность мгновенной лотереи, именуемой в народе «лохотроном». Однако наша жизненная практика показывает, что любая лотерея – блеф, приносящий доход только своему заказчику.
Сегодня вузы, участвующие в эксперименте с ЕГЭ, завалены результатами этого самого ЕГЭ, приходящими со всех концов страны. Легковерные абитуриенты направляют свои документы и сидят, «ожидая у моря погоды», в надежде на зачисление. На самом деле не все так просто. На одно вакантное место приходит несколько десятков заявлений. Причем многие из них имеют практически одинаковые баллы. Процесс зачисления как раз и представляет собой ту самую лотерею. Преподаватели, не видя в глаза своих будущих студентов, решают, кому они будут передавать свои знания, только на основании бумажек. В такой среде почва для коррупции процветает в еще большей степени, чем при очном зачислении. И поймать взяточника нельзя. Ибо понять, почему при равном количестве баллов зачислен один человек, а не другой, просто невозможно.
Страна с волнением ждала реорганизации правительства. Разговоров об этом было очень много. Особенно специалистов волновала судьба российского Министерства образования. Ибо все прекрасно понимали, что долго держаться экономике на зашкаливших ценах на нефть не удастся. Нужен новый прорыв в технологиях. А посему необходимы новые позитивные изменения в системе образования.
Итак, что же мы получили в результате административной реформы?
Можно совершенно уверенно сказать, что в России больше нет традиционного, классического, фундаментального образования. Потому, что руководить системой образования теперь будет Агентство во главе с бывшим заместителем министра образования Григорием Балыхиным. Таким образом, российское образование окончательно переведено из категории важнейших социальных институтов государства в коммерческую структуру, которая будет курировать процесс оказания образовательных услуг населению. При этом, несмотря на все протесты руководителей вузов, школьных учителей и родителей, будет продолжен эксперимент с проведением Единого государственного экзамена. Рулетка будет крутиться до тех пор, пока не оставит банкротами всех россиян.
Для специалистов весьма примечательно назначение в качестве нового министра образования и науки не известного до сих пор широкому экспертному сообществу питерского ученого Андрея Фурсенко. При всем моем уважении к нему, как к человеку кое-что, по всей вероятности, сделавшему в российской науке (он доктор физико-математических наук), у меня лично вызывает серьезные сомнения его способность руководить системой образования в стране, где каждый четвертый сидит за школьной партой. Нельзя руководить тем, чего ты не знаешь и не понимаешь.
