Ольга Матвеева
Повернуться негде.
Фото Романа Мухаметжанова (НГ-фото)
По какому пути развиваться школьной архитектуре дальше – об этом шла речь на прошедшем недавно заседании Общественной палаты при президенте РФ, которое вела заместитель председателя комиссии по образованию и науке Любовь Духанина.
Дело в том, что красота – это еще не все для школьного здания. Оно должно быть функциональным, должно обеспечивать учебный процесс, эвакуацию на экстренный случай. И недаром в царской России в конце XIX века существовали разные нормы школьных зданий: церковно-приходских, земских и министерских. «В Советском Союзе тоже была нормативная база, создававшаяся десятилетиями опытными специалистами разных областей, которая обновлялась каждые пять лет, последний раз – в 80-х годах прошлого века, – сказала на заседании Людмила Викторова, сотрудница Центра методологии нормирования в строительстве. – Пусть сейчас это будет свод правил, но для его разработки должно быть задание от Министерства образования. Ведь сейчас в России около 10 разных типов школ, и для всех должны быть разные задания. Что такое гимназия? Какой должен быть в ней набор помещений, схем взаимодействия?»
То есть для того, чтобы выполнить проект школьного здания, архитекторы должны иметь нормы. Иначе может получиться такой казус, который случился в одной столичной неимоверно красивой постройке с обилием фонтанов и зимних садов – в этой школе забыли предусмотреть┘ актовый зал. Проще говоря, начиная проектирование, надо знать, сколько классов, лабораторий, изостудий и прочих помещений необходимо.
Но, по словам Любови Духаниной, наше образование тоже не стоит на месте, и надо бы понять, куда оно намерено двигаться. Хотя существует мнение, что наше образование лучшее в мире, но какое оно? Возможно, слишком академическое, с излишне перегруженными программами, а отсюда и с удручающей медицинской статистикой. Так, 30% выпускников школ имеют ограничения в выборе профессии, только 70% годны по линии военкомата, 60% имеют нервно-психические заболевания, а за последние пять лет картина общего нездоровья только ухудшилась. И уже несколько лет медики выступают с настоятельными требованиями уменьшить нагрузки. «Да, да, да», – отвечает Министерство образования, и┘ почему-то вводятся новые ну очень необходимые предметы типа «Москвоведения», «Основ безопасности жизнедеятельности», «Мировой культуры» и т.д. А школы с разными «уклонами» добавляют еще и что-то свое┘
При всем при этом на международных олимпиадах в последние годы наши школьники показывают отнюдь не лучшие результаты. И если еще ученики начальной школы поражают мир своей вдумчивостью и развитостью, то вот 15-летним достаются места ближе к сороковым. Возможно, надо учиться чему-то еще, коммуникации, например, умению решать задачи не с экскаваторами и ямами и бассейнами с трубами, а более жизненные. Ведь, как сказал Альберт Эйнштейн, «образование – это то, что остается, когда мы забываем все, чему учили в школе».
А если ориентироваться на совсем другие подходы к организации учебного процесса, то тогда уже простым увеличением нормы площади на ученика – с 4 кв. м до 16 и даже до 40, оснащением помещений компьютерами и новыми досками не обойтись. Новаторы от образования ездят по миру и пытаются понять организацию учебных процессов за рубежом. А отличий много. Например, считается, что дети разных возрастов не должны обучаться в одном здании, потому как ученики 7 лет и 17 – это совсем разные люди. У младших отсутствует потребность в общении с классом, ученик-первоклашка вполне может провести перемену в беседе с учителем, и ему достаточно похвалы последнего. Поэтому в Швейцарии, например, для младших классов школа сделана по семейному типу. В подвале здания располагается кухня, есть игровой зал с игрушками, и только наверху располагаются классы. В Японии ученики могут выйти в сад, где у каждого есть собственный стол...
Появляются принципиально новые проекты и у нас. Так, молодые архитекторы представили в холле Общественной палаты совсем уж фантастический школьный город с десятком отдельно стоящих зданий под огромным прозрачным куполом. По словам архитектора Якова Абутова, времена общежитий прошли, и новая школа должна состоять из коттеджей. Правда, рассчитан проект аж на 5 тыс. учеников – где ж столько набрать-то? А иначе экономически не выгодно.
Интересное наблюдение вынес из посещения скандинавских школ директор Центра образования № 548 «Царицыно» Ефим Рачевский. Дело в том, что в скандинавских школьных зданиях в туалетах нет «предбанников», помещений, где руки моют, а заодно и курят, и бьют – весь школьный криминал происходит именно на этих небольших пространствах. В зарубежных же проектах из общего холла можно попасть сразу в кабину. «А руки помыть и в коридоре можно», – сказал Ефим Рачевский. Правда, архитекторы отпарировали, что это «неэстетично», что, мол, камеры слежения поставьте в туалетах. Но, господа проектировщики, в таких вопросах, наверное, лучше практиков послушать, они-то знают, что говорят. Например, если, по мнению архитекторов, «коридорное» устройство школьных зданий тоже неэстетично и напоминает «зону», когда надсмотрщиком просматривается все пространство, то, по мнению практиков, без этого не обойтись. «Нет уж, пусть лучше просматривается», – прокомментировал эту критику директор гимназии «Корифей» из Екатеринбурга Сергей Бабетов. Ведь наши ученики себя сейчас так ведут, что рекомендации психологов создать укромные уголки для разгрузки психики будут использоваться совсем в других целях. А вот идея разделения учеников по возрастам и создания отдельных блоков школьных зданий у практиков возражений не встретила.
Словом, какой ей быть – школе будущего, – эти вопросы обязательно надо обсуждать всем миром, и проектировщикам обязательно надо прислушиваться к мнению тех, для кого они работают.
