Наталья Савицкая
Зачастую назидания учителей для подростков – лишь страшилки и фобии, которыми их потчуют старшие. Фото РИА Новости
Социологи исследовали вопрос взаимоотношений родителей и детей, чтобы понять, насколько серьезен конфликт поколений. Вопрос интересен не только для изучения вечной темы отцов и детей. Каков запас терпимости между поколениями – это и про то, насколько сплочено или разобщено общество. Объектом исследования специалистов стали граждане России от 14 лет.
Вопрос взаимоотношений поколений – немаловажный и для отечественной школы в целом. Например, если мы рассматриваем ситуацию в школьном образовании, то приходится констатировать, что детей учат в основном не поколения их родителей, а люди возраста их бабушек.
Согласно официальной статистике, учителей до 30 лет у нас 12%, 30–49 лет – 57%, 50 лет и старше – 31%. Более дробную картинку можно дать, например, по Москве. На данный момент количество учителей в возрасте до 35 лет составляет 24%, от 35 до 45 лет – 20%, от 45 до 55 лет – 31%, от 55 до 65 лет – 21%, старше 65 лет – 4%. Это данные пресс-службы столичного Департамента образования.
Кстати, согласно данным международного исследования школьного образования TALIS, меньше всего «возрастных» учителей в Турции, на Мальте и в Сингапуре; а больше всего – в прибалтийских странах и Грузии. Недалеко от последней группы стран стоит и Россия. Почти столько же, сколько у нас – в Австрии и Швеции.
В мировой педагогической науке много трактовок теории поколений. Наиболее популярна та, что разработана Уильямом Штраусом и Нилом Хау. Она описывает повторяющиеся поколенческие циклы в истории США. В России создали свою интерпретацию этой теории, дав каждому поколенческому циклу свою интерпретацию. Выглядит это так.
1924–1944 годы: «Молчаливое поколение» по Штраусу и Хау соответствует поколенческому циклу «кризис»; 1944–1964: «Беби-бумеры», у нас – «подъем»; 1964–1984: «Поколение X», «пробуждение»; 1984–2005: «Поколение Y», «спад»; 2005–2025: «Поколение Z», по-нашему – опять «кризис». На подходе – «Поколение Альфа», которому будет соответствовать «подъем».
Исходя из этой теории, с юным поколением надо ладить всем. Тогда и «подъем» будет в радость всем поколениям.
Как отражается на российской школе то, что сейчас учителя в основном представители беби-бумеров и поколения Х? Например, введенные с нынешнего учебного года в школе «Уроки о важном». Учителям советуют на них говорить со школьниками о жизни. Передача опыта, так сказать… Какой опыт за плечами старшего поколения? Афганская война, Чернобыль, перестройка, бархатные революции… А детство для поколения учителей от 55 лет проходило еще и на фоне пропаганды времен холодной войны. И эти учителя хорошо помнят, что США – наш враг. Старшее поколение – люди, пережившие начало рыночных реформ, переход от пустых полок до китайского ширпотребного изобилия. Какова будет позиция такого человека на уроке жизни, уже понятно.
Но все, что пережил такой учитель, чуждо подросткам и студентам, родившимся и выросшим во времена высоких потребительских стандартов и дружбы с США и Европой. Они не понимают, как врагом может стать вчерашний друг. Молодежь более космополитична. Ее так воспитывали. И не школа, и не родители – телевидение, кинематограф, соцсети, современное искусство. Рассказы взрослых для подростков – это лишь страшилки и фобии, которыми их потчуют старшие. И разворачивается конфликт поколений.
Традиционно в конфликте детей все новое за молодыми. Старшие поколения придерживаются традиционных ценностей. То есть это жизнь в разных мирах, где интересы не соприкасаются. Их ценности различны. Запросы тем более. Между ними – пропасть. И, похоже, она растет. По крайней мере таково расхожее представление о конфликте отцов и детей. Соответствует ли это действительности, а заодно и посмотреть, что происходило с «конфликтом» за последние четверть века, решили выяснить социологи Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» – Полина Козырева, заведующая Центром лонгитюдных обследований Института социальной политики НИУ ВШЭ, первый заместитель директора Института социологии РАН и Александр Смирнов, ведущий научный сотрудник Института социологии РАН.
Отрицающих возможность межпоколенческого взаимопонимания в России в 5–7 раз меньше, чем уверенных в обратном. С 1994 года на диалог «отцов» и «детей» стабильно нацелено свыше 50% населения, в то время как доля настроенных негативно сократилась более чем вдвое. И уже эти данные не подтверждают общеизвестные стереотипы. Исследование также показало, что молодежь, привычно называемая главным источником противостояния, оказалась более склонна к диалогу, чем пожилые.
А вот в сельской местности, где сильнее традиционные ценности, «конфликт поколений ощущается глубже и острее, чем в городах». Усугубление этого конфликта в селах связывают с местными сообществами – там старшие участники конфликта сопротивляются любым отклонениям от норм. «С другой стороны, – добавляют социологи, – села часто покидают наиболее способные и активные представители молодежи. Этот непрерывный отток деформирует отношения между поколениями. Переезд в город удаляет молодых людей от привычного образа жизни, первой семьи и сельского социума, разрушая тем самым поколенческие скрепы».
Рубежный возраст, то есть тот, после которого положительные оценки разрешения конфликта отцов и детей идут на убыль, – 40 лет. Раньше было 30 лет. Наиболее толерантными к конфликту названы только что «пережившие подростковый и ранний юношеский период», наименее – граждане 60+, у которых «накопилось больше всего претензий к молодежи, к их «непонятному», «невразумительному» образу жизни».
Впрочем, 60+ тоже идут по дороге примирения. За 1994–2020 годы доля их представителей с негативным настроем сократилась с 23,4 до 7,2%. Возможные причины: стабилизация уровня жизни, повышение внимания к проблемам пожилых, привыкание к новой социально-экономической реальности.
Вне зависимости от возраста, на межпоколенческие контакты больше настроены люди счастливые и удовлетворенные жизнью: 71,7% довольных жизнью против 32,5% недовольных. Имеют значение уровень материального благосостояния и профессиональный статус: чем они выше, тем человек оптимистичнее. Важны и вышеупомянутые родственные связи и взаимопомощь, общение со старшими (или наоборот – младшими) друзьями и знакомыми.
Более высокий уровень толерантности молодых отчасти объясним тем, что на связь поколений они смотрят через пример родителей и старших родственников. А отношения с ними, как показали опросы, в основном складываются нормально: у 62% детей очень близкие и у почти 34% хорошие отношения – с матерями, у 41% и 44% – с отцами.
Есть, как отмечают Козырева и Смирнов, «отскок у 14–19-летних респондентов». Но он лишь следствие особенностей развития подростково-юношеского сознания, когда следуешь не «внутренним сформировавшимся стимулам, а популярным среди сверстников мировоззренческим и поведенческим клише» с отказом от авторитетов из мира взрослых.
