Валерий Язев Подписав в декабре 1994 года Договор к Энергетической хартии (ДЭХ), тем самым приняв на себя определенные обязательства по его выполнению, Россия до сих пор его не ратифицировала. Связано это с более трезвой оценкой роли ДЭХ в обеспечении устойчивого развития ТЭКа России на данном этапе, а также с потенциальным значением ДЭХ в обеспечении надежного газоснабжения Европы. Выполненные в последние годы исследования, да и сама жизнь показали, что ряд положений ДЭХ, нередко противоречивых или неоднозначных, создает для России экономические риски, способные привести к весьма значительному ущербу. Прежде всего я имею в виду статью 7 ДЭХ (транзит).
Только газовая отрасль понесет около 4,5 млрд. долл. прямых потерь. Социальные потери никто не подсчитывал. Но давайте проанализируем. Если мы ратифицируем Договор, то будем обязаны по тарифам, близким к мировым, прокачивать газ для внутреннего потребления (сейчас действует тариф около 60 центов за 1000 куб. м на 100 км). Среднее расстояние прокачки газа по стране – 2–2,5 тыс. км. Умножив эту цифру хотя бы на 1,75 долл. за 1000 куб. м на 100 км, цена газа в стране вырастет на 40 долл. только за счет увеличения тарифа на прокачку! Существует другая альтернатива – сохранить низкие внутренние тарифы на транспортировку, но в этом случае они будут распространяться и на транснациональные компании.
Одно из условий Энергетической хартии – аукционная торговля свободными мощностями. «Газпром», конечно, будет иметь право прокачать собственный газ в первую очередь. Но оставшиеся мощности должны быть выставлены на аукцион. Нетрудно догадаться, кому они достанутся – крупным транснациональным компаниям с большими финансовыми возможностями и доступом к дешевым кредитам, а не российским независимым производителям.
У нефтяников ситуация еще сложнее. «Транснефть» собственного сырья не имеет, а значит, все ее мощности автоматически становятся «свободными». Та же ситуация с «Транснефтепродуктом».
Нам все эти годы обещали инвестиции в обмен на доступ к трубопроводам. Но это утопия. Инвестиционный рейтинг России зависит не столько от ратификации ДЭХ, сколько от экономических показателей. У нас и сейчас нет проблем с привлечением инвестиций.
Также нам обещают доступ к конечным европейским потребителям. Но реализовать это очень сложно. Тем более что компании-нерезиденты будут обязаны платить налоги в Европе, которые составляют в цене энергоресурсов 50%. Но мы предлагаем свой механизм – крупные энергетические игроки получат доступ к российским месторождениям в обмен на долю в европейских газораспределительных, нефтепродуктовых, энергетических сетях.
Вступая в переговоры о Протоколе к Энергетической хартии по транзиту, представители России стремились устранить эти проблемы. Однако подчиненный по отношению к ДЭХ статус Протокола в принципе не позволяет вносить в него положения, в чем-либо противоречащие положениям ДЭХ, поэтому упомянутые риски сохраняются и в настоящее время.
Ни по одному из трех наиболее принципиальных спорных вопросов, связанных с существенными интересами России, удовлетворительного решения добиться не удалось. Это – положение об «организации региональной экономической интеграции», так называемое «право первого отказа», и «тарифы на транзит».
Поэтому делегация РФ на конференции Энергетической хартии в декабре 2003 года отказалась от подписания Протокола. Мы абсолютно уверены в необходимости принятия российских предложений по спорным вопросам, поскольку они направлены не на получение односторонних преимуществ, а на обеспечение долгосрочной надежности энергоснабжения Европы.
На примере газового конфликта России и Украины стало понятно, насколько механизм применения ДЭХ неэффективен и политизирован. Так, ДЭХ не допускает увязывания поставок и транзита газа. Украина, ратифицировавшая хартию, действовала в точности до наоборот – требовала льготных условий на поставку, угрожая прекращением транзита и несанкционированным отбором газа. Но к ней никаких санкций применено не было.
В хартии изначально был заложен дискриминационный подход по отношению к России. Она не касается распространения ядерных технологий, морской транспортировки нефти и т.д., отсылая к национальным законодательствам других стран. Кроме доступа к российским трубопроводным системам, ее не интересует ничего. На переговорах по Транзитному протоколу Россия практически исчерпала запасы уступок. Теперь это дело уже наших партнеров по переговорам.
Каково же отношение энергетического бизнеса в России к ратификации ДЭХ?
Российским нефтяникам режимы ДЭХ не нужны. Они прекрасно обходятся без них. Первоначальный энтузиазм РАО «ЕЭС России» в отношении ДЭХ, связанный с надеждами на экспорт в ЕС своей электроэнергии, практически сошел на нет перед лицом европейского наступательного протекционизма. Газовая промышленность выступает в основном против транзитного режима ДЭХ и Транзитного протокола, потому что эти документы ведут к шоковой перестройке газового бизнеса в России и превращению ее в транзитный газовый коридор, практически ничего не давая взамен.
Итак, подведу итоги по теме Энергетической хартии.
В том виде, в каком он сейчас существует, Договор к Энергетической хартии не может быть ратифицирован Государственной Думой. По моему мнению, в этот документ должны быть внесены существенные изменения, учитывающие современные реалии и интересы России.
