Юрий Федоров
Сокращения выбросов углекислого газа по механизмам Киотского протокола сопровождаются и сокращением выбросов токсичных веществ.
Фото Ольги Баумгертнер
В политической и общественной жизни развитых стран охрана окружающей среды становится одним из самых важных приоритетов. Для этого есть несколько объективных причин. Во-первых, приоритеты сохранения здоровья, благоприятной среды обитания, «живой природы», приближенной к местам проживания, и т.п. очевидны для общества, особенно в странах с «достойным» уровнем жизни. Во-вторых, создание наукоемких технологий и новых материалов само по себе достаточно затратно, соответственно требуется обеспечить их как можно более широкое коммерческое применение. Сделать это в рамках только традиционных отраслей производства (добыча полезных ископаемых, энергетика, металлургия и т.д.) практически невозможно. Бизнес же, основанный на развитии таких инноваций в сфере энергоэффективности, вторичного использования материальных ресурсов (обычно именуемых «отходами»), создания альтернативных источников энергии, реабилитации территорий, производства новых «экологичных» товаров, имеет и коммерческий успех, и общественное одобрение. Так, например, использование альтернативных источников энергии (водородной, солнечной, ветровой, геотермальной, низкопотенциальной тепловой энергии) открывает новые возможности для коммерческого освоения соответствующих технологий и материалов. Получение и использование биотоплива дает новый импульс развитию сельского и лесного хозяйства.
Подоплека Киотского соглашения
Угроза глобальных климатических изменений, точнее, страх общественности перед ней, а также должным образом оцененный бизнесом потенциал развития на этом направлении привели к рождению Киотского протокола – приложения к Рамочной конвенции ООН об изменении климата.
Реально происходящие в последние десятилетия изменения погоды в большинстве стран очевидны: аномальная жара в Европе и США, снег в Африке, таяние ледников и т.д. не требуют дополнительных доказательств для населения. А значит, все, что будут делать правительства по смягчению этих аномалий, в том числе с существенными затратами бюджетов, с пониманием и благосклонно будет восприниматься обществом. При этом все проекты по механизмам Киотского протокола, вне зависимости от эффекта их влияния на климатические процессы, однозначно благоприятны для окружающей среды – все они, имея в виду сокращение выбросов парниковых газов, тянут за собой прицепом существенное уменьшение загрязнения окружающей среды. Таким образом, в Киотском протоколе слились коммерческий интерес инновационного бизнеса, интересы экологов и общественности большинства стран.
Противники и сторонники
Могущественным противником Киотского протокола является, по существу, только крупный традиционный бизнес, такой как нефтяной или металлургический. Это наглядно проявляется в отношении к Киотскому протоколу в США. При президенте-«северянине» США были за ратификацию протокола, при «южанине», выдвиженце от нефтяного лобби, – против. Сейчас США опять активно поддерживают и лоббируют международные соглашения по снижению выбросов парниковых газов. В то же время реальный бизнес, ориентированный на цели, аналогичные целям Киотского протокола, развивается в США гораздо успешнее, чем в Европе. Огромные средства бюджета в США выделяются на развитие водородной энергетики, внедрение энергосберегающих технологий, в том числе в строительстве. Особого внимания заслуживает государственная поддержка фермеров, выращивающих сырье для производства биотоплива, что особенно интересно для России в контексте необходимости подъема (в который раз!) сельского хозяйства и обеспечения занятости сельского населения. Проекты по масштабному выращиванию технических культур могли бы стать составляющей национального проекта по подъему сельского хозяйства.
Новые возможности
Кроме развития инновационного бизнеса в своих странах, Киотский протокол дает возможность реализации коммерческих проектов за рубежом, в том числе в развивающихся странах и странах с переходной экономикой. При этом есть возможность использовать средства как бюджета, так и специальных фондов (цель-то благородная – климат!).
Ну а как обстоят дела в России? Известно, что у нас была (и есть) лоббистская группа, яростно критикующая Киотский протокол, его якобы дискриминационный характер для России. При этом, как ни странно, все аргументы сводятся к чисто научной проблеме: нет убедительных доказательств влияния роста концентрации парниковых газов в атмосфере и человеческой деятельности на происходящие изменения глобального климата. На самом деле подобный аргумент не имеет никакого значения, если к Киотскому протоколу подходить как к бизнес-проекту общемирового уровня по распространению современных промышленных технологий с ощутимым экологическим эффектом. С этой стороны Киотский протокол для России дает уникальный шанс модернизировать нашу энергетику, сверхзатратную по ресурсам промышленность и ЖКХ, повысить конкурентоспособность продукции, стимулировать бизнес, не связанный исключительно с эксплуатацией природных ресурсов, при этом без огромных бюджетных затрат существенно улучшить экологическую ситуацию в российских регионах. Возможность привлечения инвестиций в сферу модернизации упомянутых секторов экономической деятельности за счет передачи другим сторонам виртуальных квот на выбросы парниковых газов необходимо как можно активнее использовать. В настоящее время Указ президента № 889, Концепция долгосрочного социально экономического развития, принятая правительством, и т.д. однозначно требуют снижения энергоемкости ВВП на 40% к 2020 году, повышения энергоэффективности всех отраслей. А все это реальное снижение выбросов парниковых газов на много сотен миллионов тонн. Почему же не использовать для этого средства стран, где возможностей реального снижения уже практически нет. К сожалению, как отмечалось на совещании Российского союза промышленников и предпринимателей, «на сегодняшний день Российская Федерация не получила каких-либо экономических выгод от ратификации Киотского протокола». Одна из ключевых проблем организации инвестиционного процесса с использованием «киотского ресурса» заключается в том, что сроки для развертывания проектов энергоэффективности, отдача от которых может быть засчитана в течение учетного периода Киотского протокола (2008–2012 годы), крайне ограничены. По оценкам как российских, так и западных экспертов, Россия в настоящее время не использует возможности ежегодного привлечения более 300 млн. евро. Конечно, «свято место пусто не бывает», и западные инвестиции уже идут мимо. Даже Украина опередила нас в этом вопросе и начала получать реальные деньги.
Потребности же в «киотских» инвестициях и потенциал России по внедрению технологий так же велики, как и ее территория. Возьмем только использование возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Экономический потенциал ВИЭ, по оценкам специалистов, составляет не менее 270 млрд. тонн условного топлива (эквивалентно производству 31 875 млрд. кВт-ч электроэнергии в год). Это сравнимо с современным уровнем производства электроэнергии в России, как известно, преимущественно на основе сжигания углеводородного сырья.
Рациональное использование ресурсов с точки зрения перспектив роста российской экономики насущно необходимо. Только один пример. Удельные расходы тепла на отопление жилых зданий в России составляют 500–600 кВт-ч/кв. м. Цена топлива постоянно растет. Сколько же надо повышать пенсии, заработную плату, пособия, чтобы обычный гражданин мог все это оплачивать? По данным Минэкономразвития, потенциал газосбережения в России – около 170 млрд. куб. м. Это чуть меньше трети всего добываемого «Газпромом» газа. Есть Киотский протокол, нет его – газосбережение обязательное условие дальнейшего развития нашей экономики в конкурентной среде. Почему же для этого не использовать средства, которые являются практически мизерной долей платы за развал советской экономики? Ведь только благодаря этому выбросы парниковых газов у нас на треть ниже, чем в 1990 году.
Модернизация промышленности на основе энергосберегающего подхода принесет экономические выгоды, поскольку новое оборудование экономичнее по всем видам затрат, надежнее в эксплуатации, экологичнее. Использование же механизмов Киотского протокола дает возможность реально минимизировать затраты на новое оборудование. Все рассуждения, что требования Киотского протокола по снижению выбросов парниковых газов остановят рост промышленного производства в России бессмысленны, так как передавать квоты на выбросы наша страна может (и должна) только те, которые образовались в результате реализации «киотских проектов», не задействовав имеющиеся резервы к уровню 1990 года. Возможности роста в этом случае никак не связаны с Киотским протоколом (после 2012 года у России нет обязательств сохранять свои выбросы на уровне 1990 года, а резерв роста выбросов достаточен даже для экстенсивного роста энергетики и промышленности).
В настоящее время по ряду причин в бюджете Российской Федерации фактически отсутствуют средства на экологические проекты (нет ни одной целевой программы), и «киотские» инвестиции – единственный на сегодня финансовый источник для их осуществления. Экономические и социальные последствия ухудшения экологической ситуации в крупных городах России и ряде регионов потребуют в будущем значительных расходов. Поэтому не использовать сейчас в рамках Киотского протокола возможности инвестирования в экологизацию производства – по крайней мере неразумно. Приход в Россию «киотских инвесторов» – начало иного, нересурсного бизнеса, что, несомненно, важно для отечественной науки, проектных и инженерных организаций.
Технологические инновации должны поддерживаться нормативными и экономическими стимулами. К сожалению, наши экономисты не обращают внимания на незадействованный арсенал проверенных зарубежными странами экономических инструментов природопользования.
