Алексей Носков
Система Desertec предусматривала создание сети солнечных электростанций для снабжения электроэнергией Южной Европы. Фото Reuters
Еще десятилетие назад отношение многих экспертов и аналитиков, в том числе в России, к перспективам таких видов возобновляемых источников энергии (ВИЭ), как солнечная и ветряная, было скептическим. Главным аргументом подобных доводов являлась относительно низкая экономическая эффективность указанных технологий ввиду более высокой себестоимости различных затрат на производство единицы объема энергии по сравнению с традиционными источниками – нефтью, газом, углем и иными. Экономический аспект перевешивал такие преимущества ВИЭ, как их неограниченность, низкий вред, наносимый окружающей среде, относительная простота и доступность технологий производства (по сравнению, например, с атомной энергетикой), и некоторые иные.
Возобновляемая энергетика демонстрирует успех
Однако сегодня ситуация изменилась. По данным Международного агентства возобновляемой энергетики (МАВЭ), более 170 стран уже имеют программу развития ВИЭ, в том числе в 150 странах предусмотрены меры по привлечению инвестиций в сектор, общий объем которых в мире достиг 348 млрд долл. в 2015 году по сравнению с 50 млрд долл. еще в 2004 году. Общая мощность фотовольтаического оборудования (часто называемого солнечными панелями), производящего электроэнергию из солнечных лучей, в 2015 году увеличилась до 219 ГВт с 40 ГВт в 2010 году. МАВЭ прогнозирует, что солнечная энергетика достигнет 7% в общем мировом объеме производства энергии к 2030 году. В отдельных странах заговорили даже о возможности полного перехода на ВИЭ спустя десятилетия.
Наибольшее распространение технологии производства энергии с помощью солнечного света и ветряных потоков получили в странах Европейского союза, США, Китае и некоторых иных. Это стало возможным прежде всего за счет стимулирующей политики со стороны правительств, в том числе путем прямого субсидирования, которое в некоторых европейских странах на первых этапах превышало 50% от себестоимости процесса производства солнечной или ветряной энергии.
Важным шагом, призванным стимулировать развитие сектора ВИЭ, стало подписание 175 странами Парижского соглашения по климату в 2016 году. Данный документ предполагает принятие мер, направленных на снижение эмиссии парниковых газов в атмосферу. Центральное место в этой политике занимает стимулирование развития ВИЭ, которые таким образом получают новый импульс для своего развития.
Но не экологические опасения являются главным стимулом для развития солнечной и ветряной энергетики. В первую очередь это обусловлено вопросами экономики.
Хотя себестоимость производства энергии за счет солнечного света или ветряного потока остается довольно высокой и уступает ряду иных источников, имеется твердая тенденция по снижению этого показателя, что повышает инвестиционную привлекательность данных видов ВИЭ. Например, в Германии стоимость производства электроэнергии, производимой на солнечных электростанциях, по утверждению представителей правительства страны, уже достигла соответствующего показателя электричества, вырабатываемого даже на газовых электростанциях. Согласно некоторым оценкам, имеется потенциал и для дальнейшего снижения себестоимости производства ВИЭ, поэтому оптимизация расходов может достичь еще около 20% к 2021 году. Это в том числе закономерный результат стимулирующей политики, итогом которой стало расширение сектора и оптимизация процессов, связанных с производством энергии из ВИЭ.
Но это только один из экономических аспектов развития ВИЭ.
Чистые технологии стимулируют экономический рост
Сектор уже давно превратился в крупного работодателя: общее количество рабочих мест в мире, связанных с производством и функционированием ВИЭ, в 2015 году достигло 8,1 млн. Большая часть их приходится на солнечную энергетику, которая создает 3,74 млн рабочих мест, в том числе 2,8 млн за счет предприятий, связанных с использованием фотовольтаических технологий, и 940 тыс. – связанных с использованием солнечных лучей в качестве нагревателя. Ветряная энергетика обеспечивает 1,1 млн рабочих мест, но демонстрирует самые высокие темпы роста – 5% в год по этому показателю. Любопытно, что, например, в США солнечная энергетика обеспечивает работой 209 тыс. человек, что превышает аналогичный показатель нефтегазового сектора – 185 тыс. человек. При этом первый здесь имеет тенденции к дальнейшему росту, особенно в области обслуживания оборудования, установки и замены панелей и т.д.
Есть и некоторые иные оценки с более высокими значениями, учитывающими трудящихся, занятых в секторе косвенно. Так, по утверждению германского министра экологии Барбары Хендрикс, в настоящее время в угольной промышленности страны работает менее 20 тыс. человек, тогда как политика поворота в сторону ВИЭ позволила создать в Германии 800 тыс. новых рабочих мест, связанных с сектором.
Причина такой тенденции – более трудоемкий процесс создания и обслуживания соответствующего оборудования. Например, гигантская по своей мощности атомная электростанция ограничивается потребностью в нескольких сотнях ученых, экспертов, руководителей и рабочих. Но на аналогичное количество производимой энергии за счет солнечных батарей или ветрогенераторов потребуются десятки заводов по производству панелей, оборудования и запчастей к ним, вспомогательных материалов, услуги тысяч перевозчиков, электромонтеров, строителей, не говоря о торговых, рекламных и иных работниках.
 |
| Карта с размещением объектов альтернативной энергетики в плане подготовки переброски электроэнергии из Африки в Европу. Карта с сайта www.desertec.com |
В Европе структура развития ВИЭ немного отличается от общемировых показателей, но ситуация в целом схожая. Главным источником спроса на рабочую силу является не солнечная, а ветряная энергетика, обеспечивающая 324 тыс. рабочих мест и аккумулирующая в себе денежные потоки в объеме 48 млрд евро (данные рассчитаны по итогам 2014 года). Фотовольтаические станции создают здесь 120 тыс. рабочих мест и «прокручивают» 16 млрд евро в год. Лидирующими странами по освоению ВИЭ в Старом Свете стали Германия, Франция, Великобритания, Италия, Дания, Испания.
Помимо положительного влияния на рынок труда, сфера ВИЭ позволяет стимулировать дальнейший научно-технический прогресс и загружать предприятия промышленности новыми заказами на оборудование, составные части и т.д. Это особенно важно: рост промышленного производства наилучшим образом способствует повышению производительности труда, которая так необходима любой стране.
Поэтому расходы государства на субсидирование отрасли ВИЭ нельзя воспринимать как пустые безвозвратные траты: со временем эти вложения окупят себя с хорошей отдачей и будут способствовать общему экономическому росту.
В связи с этим можно констатировать, что роль ВИЭ в экономиках развитых стран значительна и скорее всего будет только возрастать.
Зеленое лобби
Логично, что производители ВИЭ как крупные экономические игроки стали активно отстаивать свои интересы, в том числе на политической арене. Их реальным лоббистом стали так называемые зеленые партии.
Сегодня фракция под названием «Зеленые – Европейский свободный альянс» является шестой в Европарламенте по количеству депутатов, ей принадлежит 50 мест из 751. Политические партии и общественные организации, преследующие экологические цели, существуют во всех европейских странах, во многих случаях им удалось добиться присутствия в национальных парламентах, особенно в странах Западной Европы. Они являются не определяющей, но серьезной политической силой, к которой прислушиваются правящие круги.
В числе провозглашаемых целей таких партий – стимулирование экологически чистых технологий на законодательном уровне, в том числе развитие ВИЭ. Что, по сути, вольно или невольно лоббирует экономические интересы производителей ВИЭ. Нельзя исключать и того, что громкие разговоры об экологических проблемах на самом высоком политическом уровне, регулярные дебаты и научные дискуссии, демонстрации сторонников перемен в экологической политике и нагнетание обстановки вокруг проблем типа глобального потепления являются не столько реальным выражением этих самых экологических опасений, сколько завуалированной формой политической поддержки экономических интересов производителей «чистой энергии». Но это, конечно, не снижает значимости глобальных экологических проблем.
С учетом вышеперечисленного становится понятно, что политика «чистой энергетики» в Европе сегодня – уже не столько результат беспокойства экологов, сколько неотъемлемый атрибут ее экономической и политической жизни, отражение интересов ставшего крупным научно-промышленного сословия, состоящего из производителей, разработчиков, организаций обслуживания, связанных с производством энергии из возобновляемых источников.
Конечно, главной целью этих разработчиков и производителей является рост доходов, которого можно достигнуть за счет увеличения спроса на свою продукцию и расширения рынков сбыта. Пока основной спрос на ВИЭ и связанные с этим товары и услуги в Старом Свете формирует внутренний европейский потребитель – домашние хозяйства, субъекты бизнеса, предприятия транспортной, промышленной и иных сфер, хотя экспорт оборудования и материалов за рубеж тоже значителен.
Но европейский потенциал ограничен рядом факторов: возможности правительств по дальнейшему субсидированию отрасли не бесконечны, отказываться от традиционных источников в пользу ВИЭ готовы далеко не все хозяйства и предприятия. Наконец, климатические условия в отдельных странах (например, в той же Германии) далеко не самые благоприятные для развития солнечной или ветряной энергетики. Важно и то, что сам внутренний европейский рынок «чистой энергии» в целом уже поделен, поэтому рассчитывать на быстрое расширение бизнеса производителям здесь не приходится.
Огромным стимулом для расширения и укрепления «зеленого» бизнес-сообщества Европы могло бы стать открытие нового рынка сбыта для своей продукции.
Этот рынок должен быть близок географически, иметь благоприятные климатические условия, со слабой научно-производственной базой, которая не будет конкурировать с европейским производителем. И что самое главное – иметь реальную потребность в электрической и иных видах энергии, которую могут предоставить производители ВИЭ.
Ничего лучше, чем находящиеся поблизости Африка и Ближний Восток, для европейских производителей ВИЭ придумать просто невозможно.
Солнечное сокровище Сахары
Климатические особенности делают регион привлекательным для развития прежде всего солнечной энергетики. Плотность солнечного излучения в пустыне Сахара – одна из самых высоких в мире, в результате чего теоретически этот регион может полностью удовлетворить потребность всего человечества в электричестве за счет производства энергии из солнечных лучей. Разговоры об этом начались еще в 1980-х годах, после чернобыльской катастрофы, но серьезное внимание стало уделяться только в 2000-х годах, что было связано со знаменитым проектом Desertec. Эта идея предполагала строительство большого количества ветряных и солнечных электростанций общей мощностью более 100 ГВт на территории Сахары, Аравийского полуострова и некоторых иных районов Африки и Ближнего Востока. Значительная часть произведенной электроэнергии должна экспортироваться в Старый Свет по дну Средиземного моря и удовлетворять до 20% потребности европейских стран в электроэнергии. Общая стоимость проекта оценивалась в 400 млрд евро, срок реализации – до 2050 года.
В первые годы идея была воспринята с большим энтузиазмом: создан консорциум Desertec Industrial Initiative для строительства генерирующей инфраструктуры, а также предприятие Medgrid – с целью строительства кабелей по дну Средиземного моря, десятки институтов и организаций из разных стран подписали соглашения о партнерстве и взаимодействии с консорциумом. Развитие солнечной энергетики было объявлено приоритетным направлением в работе «Союза для Средиземноморья» – региональной организации, состоящей из 43 государств ЕС и иных стран Средиземноморского бассейна. Началась даже практическая реализация в виде строительства комплекса солнечных электростанций Уарзазат в Марокко общей мощностью 0,5 ГВт, финансировать который взялись европейские финансовые институты, Всемирный банк и Африканский банк развития. Тем более между этой страной и Испанией имеется электрический кабель – единственный, соединяющий Европу и Африку. В настоящий момент уже введена в эксплуатацию первая электростанция мощностью 160 МВт в год, строительство остальных продолжается. Однако на этом воплощение столь амбициозной идеи остановилось, а затем постепенно Desertec и связанные с ним проекты были убраны с повестки дня.
Причина угасания интереса к этой идее кроется в ее сложности. Во-первых, правительства европейских стран, посчитав ее слишком затратной и рискованной политически (вложения в регион, где идут войны и революции, всегда малопривлекательны), отказались субсидировать строительство инфраструктуры, а без этого подобные проекты пока не способны окупить себя. Во-вторых, столь долгие сроки реализации (более 30 лет) попросту неприемлемы для частного капитала. В-третьих, в проекте предполагалось участие слишком большого количества производителей из разных стран, которым очень сложно прийти к единому мнению по тем или иным вопросам.
Что касается марокканских проектов, то даже в случае их полной реализации (заявлялось о намерении соорудить сеть солнечных станций общей мощностью 2 ГВт к 2020 году в стране) вырабатываемая энергия скорее всего пойдет в первую очередь на удовлетворение быстро растущих внутренних потребностей королевства. Вероятность того, что страны Северной Африки станут крупным экспортером «чистой энергии» в Европу, в ближайшие 5 лет не следует рассматривать всерьез.
Тем не менее сотрудничество между европейскими и африканскими странами в области развития и освоения ВИЭ имеет все предпосылки к расширению, только в несколько иной форме.
Зеленое будущее Африки
В настоящее время количество беднейших людей на планете, не имеющих доступа к электроэнергии, оценивается в 1,2 млрд человек. Еще 2,5 млрд человек живут в условиях ее острого дефицита, имея доступ к слабым и ненадежным электрическим сетям. Наиболее печальная ситуация складывается в Африке. По данным, приведенным журналом Economist, государства, расположенные южнее Сахары, с общим населением более 900 млн человек, потребляют всего 145 ТВт/ч в год, что примерно эквивалентно потреблению только в одном штате Алабама (США). Считается, что две трети от общего населения континента вообще не имеют доступа к электричеству, что вынуждает этих людей спасаться керосиновыми лампами, свечами, кострами. Ни о каких средствах связи, телевидении, качественных услугах здравоохранения здесь речи идти просто не может. Нередки ситуации, когда доступ к электричеству – роскошь, доступная только богатейшим слоям населения в крупных городах Африки. Картина для XXI века, мягко говоря, невеселая.
Конечно, технологический прогресс касается и Африки, в некоторых странах реализуются энергетические проекты, в том числе крупнейшие, что внушает оптимизм. Но даже самый оптимистичный сценарий не позволит обеспечить электричеством все население, которое, согласно прогнозу, к 2050 году увеличится более чем в два раза, с 1,1 млрд до 2,4 млрд человек. Чтобы дать хоть какой-то доступ к электричеству только половине этих людей, потребуются огромные инвестиции в новые электростанции, в подготовку соответствующих специалистов, в привлечение иностранных подрядчиков, в строительство линий электропередач сквозь африканские пустыни и джунгли и во многое другое. Но способны ли правительства истерзанных бесконечными вооруженными конфликтами, стоящих на грани нищеты стран с необразованным, полуголодным, а кое-где и не одетым населением реализовывать инфраструктурные проекты такого масштаба? Вряд ли. И дело тут не только в экономических проблемах.
Показателен пример Ливии, где до 2011 года ситуация с электричеством характеризовалась как хорошая, а по африканским меркам была просто роскошной. Доступ к электричеству был у 99–100% жителей, хотя проблема сбоев в подаче электричества существовала. Имелись амбициозные планы по модернизации энергетической инфраструктуры, которые реализовывались активно и уверенно. Однако сегодня об этом можно забыть, так как с момента начала арабской весны инфраструктуре нанесен огромный ущерб. Справедливости ради стоит отметить, что основной урон непосредственно ливийской энергетике нанесла не гражданская война 2011 года и даже не бомбардировки сил международной коалиции, а последующее за этим фактическое безвластие и деградация экономики и института власти. Имелись неоднократные случаи целенаправленного разрушения объектов энергетической инфраструктуры со стороны племен и группировок с целью повлиять на позиции властей, нередко в ходе межплеменных столкновений уничтожались крупные электростанции и иные объекты, большая часть иностранных специалистов покинула страну. Ливийские города постепенно погружаются во тьму, а ситуация с обеспечением электричеством все хуже и хуже. Это наглядно демонстрирует, как население в странах победившей демократии умеет распоряжаться доставшейся инфраструктурой. Надо признать, что подобное развитие событий возможно в любой африканской стране.
 |
| Небывалый демографический бум ведет к резкому увеличению потребности в электроэнергии. Фото Reuters |
Серьезные проблемы с обеспечением электричеством наблюдаются в последние годы даже в странах Северной Африки. Еще несколько лет назад доля населения, имеющего доступ к электроэнергии, составляла от 97 до 100% – лучше, чем в любой другой части Африки. Но политические потрясения последних лет и последовавшие за этим проблемы в экономике, рост населения и внутреннего спроса на энергию, истощение собственных запасов энергоносителей и снижение внешних инвестиций в добывающие сектора повлекли за собой ухудшение в ситуации с обеспечением энергией. Так, в Египте внутренний спрос на электроэнергию давно превысил объемы производства, что вызывает перебои с подачей электроэнергии и ухудшение ее качества, а проблема имеет предпосылки к дальнейшему ухудшению.
В этой ситуации солнечная энергетика – один из немногих, а в некоторых странах Африки единственный способ хотя бы частично предоставить электроэнергию населению.
Как сказано выше, обеспечить все население африканских стран доступом к электрическим сетям на обозримую перспективу является задачей невыполнимой в условиях континента. Но более жизнеспособной здесь представляется идея «off-grid», то есть подключения домашних хозяйств, поселений, небольших предприятий к персональным электростанциям малой мощности. И наиболее подходящий вариант для этого – небольшая солнечная панель или ветряной генератор. Такое оборудование, конечно, не способно обеспечить энергоснабжение по стандартам развитых стран, но это доступ хоть к какой-то энергии, что может позволить, к примеру, зарядить мобильный телефон, обеспечить работу холодильника или телевизора, осветить хижину, поспособствовать работе гидронасоса, оборудования для орошения или элементарных медицинских приборов – иными словами, лучше, чем ничего. Да и другого электричества сотни миллионов африканцев в своей жизни вряд ли дождутся. И спрос на подобные устройства должен стать огромным в Африке.
С учетом уровня научно-технического развития предоставить это оборудование может не африканский, а европейский, американский, китайский или иной зарубежный производитель. Осознав все это, в последние годы эти самые производители начали работать на этом направлении.
Африка стала полем деятельности как для крупных, так и для небольших компаний. К первым можно отнести французские Engie, Electricite de France SA, итальянскую Enel, британскую Solar century и иные. Ко второй группе относятся специализированные организации, разрабатывающие оборудование для производства электричества из ВИЭ и не подключаемого к энергосетям.
Помимо приборов, предназначенных для выработки энергии, новой тенденцией стало производство оборудования, адаптированного для таких видов энергии. Например, бытовая техника, потребляющая небольшое количество энергии. Для рынка ЮАР был даже разработан банкомат, функционирующий в условиях перебоев с электричеством.
Иным направлением стало использование более гибких систем оплаты соответствующего оборудования, в том числе различные кредитные схемы. К примеру, Engie и французская телекоммуникационная компания Orange SA совместно разработали для Африки систему телефонного кредитования и оплаты за поставки солнечного оборудования.
Интересна и деятельность благотворительных организаций, например британской Solaraid, занимающихся распространением либо продажей по заниженным ценам «солнечного» оборудования (ламп, бытовых приборов, средств связи и т.д.) среди беднейших людей Африки, особенно социально незащищенных слоев (детей-сирот, беженцев и т.д.). Помимо благотворительности, важной задачей таких организаций является реклама продукции и анализ рынка.
Стимулирующее воздействие на рынок оказывает и тенденция по снижению цен на подобное оборудование. К примеру, стоимость солнечных панелей снизилась на 80% за последние 5 лет. Конечно, даже суммы в 100 долл. являются еще тяжелыми для многих африканцев, но все же цены стали более доступными, особенно с учетом разработанных механизмов платежей, кредитов и т.д. Важно и то, что расширение африканского рынка неизбежно приведет к дальнейшему снижению стоимости оборудования и соответствующих услуг.
Результат не заставил себя ждать: если в 2009 году только 1% от населения Африки южнее Сахары использовал «солнечное» оборудование для бытовых нужд, то уже в 2015 году этот показатель оценивается в 5%. При этом рынок демонстрирует стабильные и высокие темпы роста, который продолжится с учетом нереализованного потенциала. Так, Engie планирует довести количество своих клиентов, использующих солнечное оборудование, до 20 млн к 2020 году. Излишне говорить, что это в значительной степени будет стимулировать дальнейшее развитие ВИЭ в Старом Свете и способствовать росту доходов производителей.
Важно и то, что в привлекательность солнечной энергетики верят и правительства африканских стран. К примеру, во всех странах Северной Африки в последние годы принимаются законы, направленные на стимулирование использования солнечной энергетики, – например, освобождение соответствующего оборудования от налогов и таможенных пошлин, частичное субсидирование приобретения солнечных панелей и т.д. Подобных инициатив довольно много, хотя они ограничиваются возможностями государств. Но все политические силы в странах региона, будь то военные, светские или исламистские партии, в целом предпринимают усилия для развития солнечной энергетики. К примеру, политическое крыло движения «Братья-мусульмане» в Египте в период нахождения у власти в 2012 году приняло ряд законопроектов, стимулирующих распространение «солнечного оборудования» для домашних хозяйств. Пришедшие им на смену в 2013 году военные продолжили эту политику. То же можно сказать и о тунисском, марокканском и алжирском правительствах. Это подтверждает, что в ВИЭ правящие круги африканских стран видят неоспоримые преимущества, поэтому и стимулирующая политика со стороны государства будет продолжена.
Отмечается рост экологических партий в Африке: в Египте, Марокко, Уганде, Руанде, Алжире, Тунисе, ЮАР, Сенегале, Мозамбике и даже Сомали. Четырнадцать из них объединены в Федерацию зеленых партий Африки. В Марокко Партия окружающей среды и устойчивого развития даже присутствовала в парламенте в нулевых годах. После революции 2011 года активизировала деятельность египетская «Хезб аль-Хадар» (с арабского – «Зеленая партия»), однако добиться успеха на выборах она не сумела. Нельзя исключать того, что эти партии появились не без помощи своих европейских коллег с целью отстаивать общие интересы.
Повышается внимание к ВИЭ и в упомянутой региональной организации «Союз для Средиземноморья». Около четверти проектов, реализуемых в рамках «Союза», напрямую или косвенно касаются развития ВИЭ, при этом их количество стабильно увеличивается. Несколько десятков миллионов евро со стороны ЕС было направлено на развитие ВИЭ в Марокко и в рамках Европейской политики соседства.
Все это говорит о том, что и Европейский союз как политическое образование, и отдельные европейские страны ведут активную политику по распространению технологий, связанных с ВИЭ, и некоторый результат уже достигнут. В свою очередь, все это находит понимание и поддержку у африканских правительств.
Конечно, европейцы не одни на этом рынке: конкуренцию им составляют американские (особенно преуспела в этом RECSolar), китайские и некоторые иные производители. И эта конкуренция будет обостряться со временем. Но это – рынок, который диктует свои законы, и конкуренция всегда сопутствует ему.
Конечно, существуют серьезные препятствия для расширения этого рынка в виде огромной нищеты, военно-политической нестабильности, ограниченных возможностей африканских стран и иных. Но им противостоит главный аспект – экономическая заинтересованность большинства участников рынка, а это тот фактор, который может перевесить многие проблемы. Поэтому расширение рынка и массовое распространение использования ВИЭ в Африке – только вопрос времени, а его перспективы можно оценить как огромные. Очевидно, что экспорт технологий производства ВИЭ станет со временем одним из главных аспектов экономического взаимодействия развитых и развивающихся стран, что уже не вызывает сомнений, так как ВИЭ в перспективе – важное направление инновационной экономики.
Что касается России, то, к сожалению, несмотря на принимаемые усилия, уровень развития солнечной и ветряной энергетики здесь пока ниже европейского. Но важным шагом для укрепления позиций российского производителя может стать завоевание части африканского и ближневосточного рынков ВИЭ, и делать это необходимо сейчас, чтобы окончательно не отстать от общемировых тенденций.
