Алжирская газовая альтернатива

Схема магистральных газопроводов Алжир-Европа. Схема предоставлена автором

Политический кризис 2014 года в Украине и последовавшие за этим события привели к охлаждению отношений между Россией и отдельными европейскими государствами, которые осудили некоторые политические шаги Москвы.

В качестве способа давления на политическое руководство Российской Федерации европейские лидеры начали рассматривать и возможности экономического воздействия. Одними из самых громких заявлений подобного рода стали утверждения о намерениях отказаться от поставок российских углеводородов, особенно газа.

Алжирский СПГ направляется потребителям. Фото с сайта www.sonatrach.dz

В качестве альтернативного поставщика большие надежды возлагались на соседний Алжир, традиционно являющийся крупным поставщиком углеводородов на европейские рынки. 

Амбиции и  достижения 

Спустя три года можно подвести некие итоги этим инициативам, а также попытаться оценить перспективы алжирского газа в Европе. 

Но сперва необходимо ответить на вопрос, есть ли растущая потребность у европейских стран в газе вообще и в алжирском в частности.

Нефть и газ продолжают играть важную роль в энергетической политике в странах ЕС, удовлетворяя здесь 30 и 23% потребностей в энергии соответственно. Но за последние 10 лет их потребление во многих европейских странах снижалось значительными темпами (табл. 1).

Вместе с тем наметившаяся тенденция по уменьшению спроса на углеводороды прекратилась после 2014 года. Это связано со снижением рыночных цен на нефть, что повлекло за собой аналогичную ситуацию с ценами на газ, так как большинство европейских компаний используют механизмы привязки цен на голубое топливо к ценам на нефть. Ввиду этого спрос на них как на более дешевые энергоносители увеличился.

Наряду с внутренними производителями, удовлетворяющими 34% от общего спроса на газ в Европе, традиционно крупными игроками являются Россия (27%), Норвегия (21%), Алжир (8%) и Катар (6%). Основными покупателями алжирского газа являются Италия (алжирское сырье удовлетворяет до 30% спроса), Франция (10–15%), Португалия (до 50%), Испания (более 50%). 

Дальнейшие перспективы потребления газа неоднозначны. В Италии некоторые прогнозы указывали на возможность дальнейшего снижения потребления на 25% к 2025 году. Однако ситуация пошла по иному сценарию: рост потребления в 2015 году на 9,1% по сравнению с 2014-м  указывает на низкую вероятность ранее прогнозируемого развития событий. 

Схожая ситуация в Испании (в аналогичный период рост составил 4,9%), которая импортирует до 99% газа. Кроме того, в этой стране имеется проблема наличия лишних импортирующих мощностей, которые превышают внутренние потребности в 2,5 раза. С учетом того, что инвестиции в их сооружение вложены немалые, можно говорить о наличии некоторого «газового лобби» в стране, которое всячески пытается окупить вложения и стимулирует потребность в газовом импорте. 

Во Франции дальнейшее снижение потребления не прогнозировалось, и даже есть факторы в пользу роста потребления. Так, в 2012 году правительство заявляло о намерении отказаться от одной трети АЭС, что эквивалентно 25% производства электроэнергии в стране, и пока главная альтернатива им – газоперерабатывающие мощности. Кроме того, существует необходимость создания импортирующей инфраструктуры и поставок газа именно с южного направления из-за некоторых особенностей экономической географии Пятой республики. Алжирский газ поступает сюда только в виде СПГ.

Газопроводы  для алжирского газа

Алжир поставляет на Европейский континент как трубопроводный газ,  так и СПГ. Имеются два газопровода, соединяющие Алжир с Испанией (Maghreb-Europe и Medgaz, общая мощность 19,5 млрд куб. м в год), газопровод Transmed через территорию Туниса в Италию мощностью 36,1 млрд куб. м в год, а также сеть СПГ-терминалов на побережье африканской страны, общая мощность которых оценивается от 25 млрд до 33 млрд куб. м в год. Эта инфраструктура используется не на полную мощность, и поэтому технические возможности позволяют увеличить экспорт алжирского газа в 1,5–2 раза при необходимости.

Имеются также данные о наличии более 20 трлн куб. м извлекаемых ресурсов сланцевого газа. Основные разведанные запасы углеводородов страны сосредоточены в ее центральной и восточной областях. Это означает, что в случае освоения этих месторождений Алжир может существенно увеличить поставки СПГ, в том числе и в Европу. 

С учетом того, что три из четырех основных упомянутых стран (Испания, Португалия и Франция) не являются крупными импортерами российского газа, становится понятно, что увеличение поставок алжирского сырья мало зависит от политических противоречий ЕС с Россией, а диктуется пока аспектами спроса и предложения, а также техническими возможностями освоения новых месторождений.

Резюмируя все это, можно сказать одно: потребность в алжирском газе у европейских покупателей есть. В случае увеличения экспорта голубого топлива из арабской республики европейские покупатели на него найдутся, так как географически это наиболее оптимальный маршрут, а соответствующая инфраструктура имеется.

Но готов ли Алжир увеличить поставки газа в ЕС и что вообще представляет собой эта страна сегодня?

Далекий и близкий Ближний Восток

Новая история Алжира тесно связана с Францией, в составе которой она находилась с 1848 года. В период колониальной зависимости сюда переселилось до 1 млн французов, которые сумели создать процветающую экономику, основанную на сельском хозяйстве. 

Однако недовольство коренного алжирского населения росло, итогом чего стало восстание 1954 года против французских колонизаторов, которое быстро охватило всю страну и переросло в гражданскую войну, носившую национально-освободительный и религиозный характер. 

Война закончилась в 1962 году референдумом и получением независимости, но ее итог был ужасен: из 9 млн населения колонии того времени погибло около 1 млн, а экономика оказалась разрушенной. Верхушку новой политической власти составили военные. 

События стали тяжелым ударом и для Франции: многие переселенцы погибли, около миллиона возвратились домой, где они были никому не нужными и бездомными людьми. 

Желание скорее покончить с колониальным прошлым вынудило руководство Алжира пойти на сближение с Советским Союзом и Китаем. Считается, что именно с Алжира началось проникновение КНР на Африканский континент, а Пекин сегодня является крупнейшим торговым партнером арабской республики. Советский Союз оказал Алжиру помощь в становлении экономики и создании многих предприятий, а внедрение социалистических принципов в экономику со временем принесло как положительный, так и отрицательный эффект. 

В первые годы независимости обозначились противоречия между правительством военных и представителями исламского духовенства. 

В 1963 году основана компания Sonatrach, ставшая ключевым игроком в энергетическом секторе и одной из крупнейших нефтегазовых компаний в мире. С начала 1970-х годов Sonatrach осуществляет контроль над основной частью нефтегазовой индустрии страны. Доходы от экспорта углеводородов в 1970-е годы позволили достичь некоторых успехов, но высокая зависимость от него имела трагические последствия. 

Застойные явления в экономике вместе с падением рыночных цен на нефть в конце 1980-х годов подорвали внутреннюю ситуацию в стране, а значительная часть обнищавшего населения начала требовать перемен. 

Этим сразу воспользовалась исламистская оппозиция, создавшая в 1992 году «Исламский фронт спасения» – политическую организацию, объединившую более 3 млн человек. Борьба за власть и политический кризис привели в 1993 году к созданию Исламской армии спасения, которая фактически объявила войну действующему режиму. Общество разделилось на светских и исламистов, страну охватили теракты, убийства военнослужащих и чиновников, кровавые погромы. Алжир окунулся в гражданскую войну, которая  за последующие семь лет унесла жизни около 100 тыс. человек.  

В начале следующего десятилетия после избрания новой власти ситуацию удалось стабилизировать. Значительную часть политического руководства по-прежнему представляют военные. Часть исламистов была уничтожена, часть амнистирована. Некоторые группировки из числа непримиримых были выдавлены в Сахару. Там они создали «Аль-Каиду исламского Магриба» и иные террористические организации, орудующие до сих пор. 

Но стране удалось встать на путь модернизации и восстановления. Основу экономики вновь составил экспорт углеводородов: за счет него формируется до 30% ВВП, 60% бюджетной выручки и 95% экспортных начислений; страна является лидером по добыче газа в Африке и входит в число трех крупнейших производителей нефти на континенте. Хотя за последние 15 лет реализован ряд инфраструктурных проектов, сегодня отрасль добычи и экспорта энергоносителей представляет собой передовую и наиболее развитую сферу экономики, в то время как решить многие проблемы других секторов не удалось. 

Алжир – единственная страна Северной Африки, которая была почти не затронута арабской весной. Что, впрочем, не означает, что проблем здесь нет. 

Новые вызовы

Что касается энергетического сектора арабской республики, то многие аналитики и эксперты говорят сегодня о надвигающемся кризисе в отрасли. Для оценки этих проблем стоит взглянуть на некоторые макроэкономические данные Алжира (табл. 2). 

Как видно из данных таблицы, количественные показатели добычи нефти и газа в Алжире остаются стабильными на протяжении последних лет. Но экспортный потенциал ослабевает относительно быстрыми темпами прежде всего за счет высокого и стабильного роста внутреннего спроса на энергоносители. 

Основным внутренним потребителем голубого топлива являются электростанции (42%), домашние хозяйства (28%), предприятия промышленности (9%). То есть рост спроса обусловлен прежде всего увеличением населения. Значительное количество сырья (21%) уходит и на предприятия Sonatrach, которые используют его в своей деятельности. 

При сохранении текущих тенденций ситуация имеет предпосылки к дальнейшему ухудшению: к примеру, специалисты Оксфордского института энергетики прогнозируют, что внутренний спрос на газ в Алжире увеличится до 56 млрд куб. м в год к 2023 году и до 70 млрд куб. м в год к 2030 году. Это значительно ограничит возможности экспорта углеводородов. 

Весьма туманными выглядят и перспективы возможного увеличения добычи нефти и газа. Обратим внимание на низкое значение отношения резервов к добыче нефти в Алжире (колеблется на уровне 27,5–28,9). Для сравнения: в ОАЭ аналогичный показатель в 2015 году составлял 90, в Нигерии – 58, в Саудовской Аравии – 71. Соответственно чем ниже значение данного отношения, тем выше нагрузка на месторождения. И хотя Алжир не является рекордсменом по этому показателю среди нефтедобывающих стран (например, в Султанате Оман ситуация сложнее), эти данные все же говорят о высоком и относительно нерациональном уровне добычи. Схожая ситуация и в сфере добычи газа: к примеру, в Нигерии по итогам 2015 года показатель составил 62, в Саудовской Аравии – 72, тогда как в Алжире он колеблется от 23,7 до 24,6.

По мнению некоторых ученых, такой уровень добычи несет чрезмерную нагрузку на недра и является близким к критическому. Многие крупнейшие месторождения эксплуатируются уже десятилетия и характеризуются как истощенные, хотя периодически запускаются новые. Подобная ситуация способна привести к быстрому истощению запасов углеводородов в Алжире в недалеком будущем. Поэтому целесообразность и безопасность увеличения добычи в текущей ситуации сомнительна. 

Сегодня более правильно ставить вопрос не о возможности увеличения экспорта алжирских энергоносителей, а о перспективах сохранения его в текущем объеме. При этом европейские страны являются главным направлением алжирских поставок: на них приходится более 80% торговли углеводородами. При текущих показателях увеличение объема поставок в ЕС возможно только за счет Турции и некоторых африканских стран, да и то в незначительных объемах на фоне европейского рынка. 

Как было сказано выше, экспорт углеводородов является основой экономики страны. Иные традиционные для региона сферы развиты слабо и не способны заменить собой доходы от экспорта нефти и газа. 

Сельское хозяйство, которое формирует 8% ВВП, сегодня даже не отвечает внутренним потребностям страны и характеризуется снижением показателей из-за проблемы опустынивания, обезвоживания и учащающихся засух. При этом Алжир – один из крупнейших импортеров зерновых, яиц, молочной продукции, а ситуация с продовольственной безопасностью в последние годы характеризуется некоторыми экспертами как тревожная. К слову, снижение рыночных цен на углеводороды нанесло ощутимый удар экономике страны, в том числе повлекло высокую инфляцию на продукты питания в последние месяцы. Именно рост цен на продовольствие стал одной из причин внутреннего кризиса в конце 1980-х годов, который позднее перерос в гражданскую войну. 

Инвесторы предпочитают проекты в восточной, центральной и северной частях страны, потому что там лучше развита инфраструктура. Фото Reutеrs

Строительная и транспортная отрасли хотя и активно развивались в последние годы, но они тоже ориентированы на внутренний рынок и не являются двигателями экономического развития. 

Если называть вещи своими именами, то Алжир идет к экономическому коллапсу, который может случиться уже в ближайшие 10 лет. Это способно повлечь самые тяжелые последствия, в том числе угрозу сохранения режима в его нынешнем виде. 

Очевидно, что руководство страны осознает это и принимает меры для увеличения потенциала энергетического сектора. 

Пути выхода из кризиса

Ограничивать внутреннее потребление в данной ситуации непросто. Надо сказать, что особенностью арабской республики является высокий объем государственного субсидирования топлива и продуктов питания, стоимостной показатель которых оценивается в 45 млрд долл. США в год, или 7–8% ВВП. Резкое сокращение субсидий может еще сильнее разогнать инфляцию, что чревато новыми социальными волнениями, которые, по сообщениям иностранной прессы, участились в Алжире в последние месяцы. Но даже в случае реформирования системы субсидирования эти меры смогут замедлить рост потребления, но не прекратить его полностью. 

В качестве некой альтернативы рассматриваются ВИЭ, особенно солнечной энергетики, потенциал которой здесь один из лучших в мире. Несколько лет назад правительство приняло долгосрочную программу развития ВИЭ, 

Разработка газовых месторождений в Аменасе (Алжир). Фото Reutеrs

подразумевающую инвестирование в отрасль 60 млрд долл. США с целью соорудить к 2030 году электростанции на солнечной и ветряной энергии общей мощностью 22 ГВт, из которых 10 ГВт будут предназначены для экспорта в страны ЕС. Всего в рамках проекта должно быть возведено 67 станций, 27 из которых – фотоэлектрические (работающие на солнечных батареях), 27 гибридных (газ и солнечные лучи), 6 солнечных тепловых, 7 ветряных. Эти цели выглядят очень оптимистичными, но достижения пока скромны: введена в строй одна гибридная электростанция мощностью 156 МВт в городе Хасси-Рмель, завершен проект по электрификации 20 отдаленных деревень с помощью солнечных панелей, в пригороде Алжире организовано производство солнечных панелей. С учетом ухудшения экономической обстановки в стране в последние два года основная надежда возлагается на европейских инвесторов, которые пока не спешат: экономическая эффективность этих технологий сомнительна, особенно с учетом необходимости сооружать инфраструктуру, а возможности европейских правительств по субсидированию таких проектов ограничены. 

Но даже если источники финансирования найдутся, реализация этих проектов потребует несколько лет, если не десятилетий, а ввод новых мощностей в строй вряд ли будет опережать растущий внутренний спрос на энергию.

Еще один путь – это строительство сети АЭС. Власти рассматривают такие возможности, но, согласно заявлению правительства, первая АЭС может быть построена не ранее 2029 года. Алжир сотрудничает с корпорацией «Росатом» в этом направлении.

Что может значительно улучшить ситуацию, так это открытие новых месторождений и инвестирование в их освоение. Потенциал для этого имеется: по утверждению Sonatrach, до 66% территории страны пока еще не подвержены в полной мере геологическому обследованию. А показатель количества пробуренных скважин в Алжире – менее 10 на 10 кв. км (средний показатель для развивающихся стран – 50, для развитых – 100).

 По данным Министерства энергетики, страна разделена на четыре  основные нефтегазовые провинции: Сахара Восточная, Сахара Западная, Сахара Центральная, Северный Алжир. Наименее исследованными считаются Сахара Западная и Сахара Центральная. 

Несмотря на предпринимаемые усилия в области геологоразведки, данные об увеличении резервов нефти и газа отсутствуют. 

Основная масса проектов в углеводородном секторе осуществляется силами Sonatrach, которая владеет до 80% нефтегазовых активов в стране, остальные приходятся на зарубежные компании, в основном европейские и в меньшей степени американские и российские. Информация об инвестициях в углеводородный сектор со стороны китайских компаний отсутствует. Впрочем, Алжир относительно закрытая страна, и к подобной информации следует относиться критически. 

Однако власти активно работают для привлечения иностранных компаний в геологоразведку. 

Но привлекательность инвестиций в проекты по освоению южной и западной частей Алжира ограничивается отсутствием необходимой инфраструктуры в этих районах: в предыдущие годы ее строительство осуществлялось в основном в восточной, центральной и северной частях страны. 

Серьезную угрозу представляют и террористические группировки. Наиболее яркий пример последних лет – захват специалистов на газовом месторождении рядом с городом Ин-Аменас в январе 2013 года, в ходе которого погибло более 30 заложников из числа иностранных граждан. Ответственность за теракт взяла на себя одна из структур «Аль-Каиды исламского Магриба». 

В связи с экономическими проблемами из-за падения объемов экспортной выручки уменьшаются возможности правительства и Sonatrach. Все это значительно снижает инвестиционную привлекательность Алжира.

Некоторые аналитики также характеризуют налоговое законодательство страны как малопривлекательное. Правительство принимает в последние годы некоторые законодательные акты, призванные стимулировать приток иностранных инвестиций, но пока они не приносят ожидаемого результата. Большого интереса к южной и западной частям иностранные инвесторы не проявляют. Интересно, что в 2012 году это объяснялось некоторыми западными экспертами тем, что реформирование законодательства Алжира ставит цель привлечь инвестиции не в сектор добычи традиционных энергоносителей, а в развитие месторождений сланцевого газа. 

Новая надежда

Согласно некоторым исследованиям, Алжир занимает третье место в мире после Китая и Аргентины по запасам сланцевого газа. Интерес к этому энергоносителю был проявлен несколько лет назад: в 2012 году Sonatrach заявляла о намерении инвестировать в отрасль 68 млрд долл. США – огромные деньги. Сколько было инвестировано фактически, неизвестно, но внимание к сектору не ослабевало несколько лет. Интерес к этому неконвенциональному газу выражали Eni и некоторые иные европейские компании.

Как известно, перспективы сланцевого газа пока характеризуются как спорные в силу экологических, технических и иных аспектов, а также сомнительной экономической эффективности. К примеру, стоимость его добычи в том же Алжире оценивалась некоторыми экспертами как в четыре раза превышающая аналогичный показатель традиционного газа. 

И все же это не является причиной для прекращения усилий в этом направлении: сегодня технологии одни, завтра они могут стать другими, а создание альтернативного энергоносителя оправдает многие средства. Но для этого нужны хотя бы экспериментальные и исследовательские работы. В этом плане Алжир – очень привлекательное место для европейцев не только в силу своих запасов: страна расположена относительно близко географически и при этом достаточно удалена, чтобы не вредить европейской экологии. Кстати, нечто подобное уже было в период французских ядерных испытаний в алжирской Сахаре в 1960-х годах. 

Кроме того, по меркам развивающихся стран Алжир обладает хорошей инфраструктурой, а ситуация в стране относительно стабильная. 

А самое главное – руководство страны крайне заинтересовано в привлечении инвестиций в сектор изучения и добычи сланцевого газа. 

Известно, что некоторые геолого-разведочные работы начали проводиться на сланцевых месторождениях силами Sonatrach и европейских специалистов. Последняя открытая информация об этом была весной 2015 года, когда бурение вызвало «внезапные» массовые протесты в городе Ин-Салах и некоторых иных населенных пунктах. Протестующие выступали против сланцевых проектов из-за опасений экологического характера, использования большого количества воды и требовали «прекратить эксперименты над собственным народом». 

Народные протесты в арабских странах в последние годы воспринимаются властями как большая опасность, и премьер-министр Абдель малек Селлаль поспешил успокоить общественность, заявив, что эти проекты имеют только экспериментальные цели, а массовая добыча сланцевого газа на повестке дня не стоит. 

Нельзя исключать того, что работа в этом направлении в Алжире продолжает осуществляться. Возможно, что в целях избежания социальных потрясений правительство приняло решение засекретить эту программу. 

С другой стороны, в условиях низких цен на энергоносители в последние 2,5 года экономическая привлекательность сланцевых проектов значительно снижается. Это же касается и ВИЭ, равно как и всей привлекательности Алжира на предмет инвестирования в углеводородный сектор. Поэтому усиление экспортного потенциала Алжира сегодня требует больших инвестиций, для которых есть серьезные препятствия. 

Однако есть и еще один очень важный стимул для экономического сотрудничества европейцев с Алжиром, который стоит учитывать.

Инвестиции в обмен на безопасность

Европа, как и многие другие регионы, в последние годы столкнулась с проблемой терроризма. Кроме того, в европейском обществе растет недовольство увеличивающимся потоком миграции с Ближнего Востока и из Африки. Многие граждане видят в этом угрозу своей безопасности и требуют от европейских правительств ограничить миграцию.

Без преувеличения, это одна из самых важных проблем для европейских политиков. Общественные настроения в некоторых странах близки к критическим, и усугубление ситуации с мигрантами может обусловить потерю доверия и голосов избирателей, а значит, и потерю власти.

Ввиду этого многие европейские политики готовы много заплатить за решение этой проблемы. Подтверждением этого стала сделка Брюсселя с Анкарой в 2016 году, когда европейцы согласились оплатить усилия турецкой стороны по противодействию миграции, прежде всего с сирийского направления. Причем стоимость этих услуг была немаленькой – 3 млрд евро.

Однако в 2015 году миграционный кризис был вызван прибытием в Европу около 1 млн человек, главным образом из Сирии. Африканское направление, особенно ливийское, пока не заработало в полном объеме. Во-первых, основным прибежищем ливийцев стал Тунис, где осели, по разным данным, до 2 млн беженцев из 6-миллионного населения. Во-вторых, в связи с разразившейся в Ливии войной миграционные потоки из Черной Африки в Европу пока менее активны. Однако все это может измениться. В случае же если экономические проблемы дестабилизируют 40-миллионный Алжир (а это возможно с учетом описанного выше) и сделают источником нескольких десятков миллионов беженцев еще и его, Европа просто не справится с этим. 

Кроме того, Алжир – надежный партнер ЕС в области безопасности, чьи спецслужбы работают достаточно эффективно в вопросах борьбы с терроризмом ввиду наличия большого опыта еще со времен гражданской войны.   

Ослабление алжирских властей может создать немало проблем европейцам, и им необходимо не допустить дестабилизации Алжира. Как один из возможных путей могут быть инвестиции в экономику для поддержания ее на плаву, особенно в углеводородный сектор. Это будет способствовать решению сразу нескольких целей.

Пока сложно сказать, на что именно готовы решиться европейцы в этом аспекте. Но со стороны некоторых политиков стран Северной Африки уже звучат утверждения о необходимости европейских инвестиций в экономику их стран, что поможет сдержать потоки нелегальной миграции.

Таким образом, в ближайшие два-три года серьезных причин для снижения экспорта алжирских углеводородов в страны ЕС нет.

Примечание: при подготовке настоящей статьи использованы материалы статистических отчетов Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) и компании British Petroleum.