Газовые амбиции Восточного Средиземноморья

Египетские ВМС охраняют добычу газа на месторождении «Зохр». Фото с сайта www.mod.gov.eg

В начале февраля 2018 года Египет начал проводить комплекс военных мероприятий под названием «Синай-2018», официальной целью которых является уничтожение очагов терроризма и криминальных банд, действующих главным образом в районе Синайского полуострова.

Впервые со времен арабо-израильской войны 1973 года к военным действиям в Арабской республике привлечены столь значительные силы, состоящие как из полевых армейских частей, так и из подразделений Министерства внутренних дел, а также пограничных, военно-воздушных и военно-морских сил. 

Однако некоторые военные эксперты обратили внимание на масштабные маневры военно-морских сил Египта, которые, по их мнению, не имеют непосредственного отношения к заявленным целям. В частности, упоминается о факте запусков 13 февраля 2018 года нескольких ракет типа «земля–корабль» и «корабль–корабль» египетскими военными в акватории Средиземного моря. Из этого делается вывод, что проводимые мероприятия направлены не только на стабилизацию внутренней ситуации в арабской республике, но и на демонстрацию решительности Каира в отстаивании своих интересов в Средиземноморье. 

Газовый полумесяц Ближнего Востока

Территорию, простирающуюся от долины Нила до междуречья Тигра и Евфрата, нередко называют «Плодородный полумесяц» за благоприятный климат и терруар. Частью этой исторической области являются приморские районы Сирии, Ливана, Израиля, Палестины, Египта, а также Кипр. Сегодня еще одним богатством региона «Плодородного полумесяца» становятся месторождения природного газа, спрятанные в морских глубинах. 

Информация о наличии запасов углеводородов на морском шельфе в восточной части Средиземного моря стала появляться в 2007–2008 годах. Наиболее перспективным и разведанным участком здесь является нефтегазовый бассейн Левант площадью 83 тыс. кв. км, расположенный на территории и в водах исключительной экономической зоны Египта, Израиля, Палестины, Ливана и Сирии. Предположительно, запасы нефти в его недрах могут достигать 1,7 млрд барр., а газа – 3,5 трлн куб. м. 

Уже в 2009 году у берегов Израиля обнаружено месторождение «Тамар» (оцененные запасы – 280 млрд куб. м), а затем «Левиафан» (620 млрд куб. м). В 2011 году было объявлено об обнаружении месторождения «Афродита» (200 млрд куб. м) возле Республики Кипр. Это стало знаковым событием: оно позволило Иерусалиму и Никосии пересмотреть свою роль на рынках энергоносителей, которые не являлись крупными экспортерами углеводородного сырья, удовлетворяя значительную часть своих потребностей путем импорта. Первые объемы добычи голубого топлива на шельфе начал Израиль в 2013 году. 

А в 2015 году итальянская компания Eni обнаружила месторождение «Зохр» в водах Египта (содержит до 850 млрд куб. м газа), который сразу приступил к его освоению. Официальный запуск произошел 31 января 2018 года, хотя добыча осуществляется пока не в полную мощь. 

Преимуществом арабской республики является то, что она уже имеет большую часть необходимой инфраструктуры для экспорта голубого топлива: в стране сооружены два завода по производству СПГ общей мощностью более 13 млрд куб. м в год, а также Арабский газопровод, соединяющий Египет с Сирией, Иорданией, Ливаном и Израилем.  

Следует подчеркнуть, что исчерпывающих данных о геологическом составе морского шельфа в Восточном Средиземноморье пока нет. Поэтому вероятность обнаружения новых крупных месторождений высокая. Это касается не только исключительной экономической зоны Израиля, Египта и Кипра, но и Сирии, Ливана, Палестины, Греции. 

Регион широко заинтересовал многие европейские страны. Этому способствует его географическая близость, особенно к таким крупным потребителям углеводородов, как Италия, Франция, в меньшей степени Испания, а также повышение привлекательности природного газа как энергоносителя в европейских государствах. Интерес к региону обусловлен и обострением отношений между ЕС и Россией из-за событий в Украине в 2014 году: многие европейские политические деятели увидели возможность снизить зависимость от Москвы как крупнейшего поставщика природного газа за счет Восточного Средиземноморья. 

Важным игроком стал и американский бизнес, в первую очередь компания Noble Energy, осуществляющая деятельность совместно с Израилем на месторождении «Левиафан». Это соответствует намерению США закрепить свои позиции как поставщика энергоносителей на европейские рынки.

Российская компания «Союзнефтегаз» в 2013 году подписала с правительством Сирии соглашение о проведении геолого-разведочных работ в водах исключительной экономической зоны арабской республики, где имеется вероятность обнаружения углеводородов. В начале февраля 2018 года министр энергетики Ливана Сезар Абу Халил объявил о том, что консорциум в составе компаний «Новатэк», Total и Eni достигли договоренностей с Бейрутом о разведке и добыче углеводородов на ливанском шельфе. «Роснефть» является участником проекта по разработке упомянутого египетского месторождения «Зохр», имея 30-процентную долю в нем. Рассматриваются возможности сотрудничества Москвы и Иерусалима в освоении месторождений в Средиземном море. Ряд соглашений о взаимодействии подписан между Москвой и Палестиной. 

Газовые месторождения и газопроводы Средиземного моря. Карта подготовлена Михаилом Митиным

Внезапно открывшиеся перспективы значительно повлияли на международное экономическое сотрудничество и на характер дипломатических отношений между странами Восточного Средиземноморья. 

Фактор границ

Начиная с 2013 года укрепляются экономические связи между Египтом, Грецией и Кипром. Так, в 2013 году Каир и Никосия подписали Соглашение о демаркации границ исключительной экономической зоны. Этот шаг обеспечил юридическую правомерность для проектов в сфере геологоразведки в этом районе, что способствовало привлечению зарубежных инвестиций, итогом которых стало открытие упомянутого месторождения «Зохр» в 2015 году. Стороны принимают усилия для обнаружения новых резервов, в том числе путем углубления трехстороннего сотрудничества. В 2014, 2015 и 2017 годах проводились саммиты с участием лидеров Египта, Кипра и Греции, в ходе которых достигнуты договоренности об укреплении кооперации в различных сферах, особенно в энергетике. 

В 2010 году Иерусалим и Никосия подписали соглашение о взаимном признании морских границ, позднее Греция, Кипр и Израиль создали совместную рабочую группу, задача которой – рассмотреть возможности создания энергетического коридора из Восточного Средиземноморья в Европу. 

Вариантов для возможной кооперации несколько. Среди них строительство предприятия по сжижению газа в городе Василикос (Кипр), сооружение подводного газопровода или электрического кабеля из Израиля в Грецию, либо газопровода из Кипра в Египет для последующего сжижения и экспорта. Израиль также рассматривает возможность строительства подводного газопровода в Турцию. 

Каждая из упомянутых инициатив имеет ряд особенностей, анализ которых требует отдельных исследований. 

Оправдает ли цель средства? Казалось, газовые месторождения Восточного Средиземноморья открыли широкие перспективы как для стран региона, так и для других государств, что должно стимулировать дальнейшее сотрудничество и приток инвестиций. 

Однако планируемые к реализации проекты связаны с высокими рисками экономического и военно-политического характера. 

Географическое расположение месторождений обуславливает необходимость особого подхода к строительству добывающей и транспортирующей инфраструктуры. К примеру, газопровод Израиль–Кипр–Греция в случае его создания станет одним из самых длинных (1900 км) и самых глубоких (до 3300 м) в мире. С инженерно-технической точки зрения это решаемая задача, однако стоимость магистрали при этом оценивается в 6 млрд евро. Объемы инвестиций в создание альтернативного проекта – предприятия по сжижению газа на Кипре с учетом вспомогательной инфраструктуры могут достичь от 10 до 15 млрд долл. Это очень большие суммы для таких государств, как Израиль, Греция, Кипр. 

Разделение Кипра на греческую и турецкую части ведет к спорам относительно принадлежности морских месторождений в Средиземном море. Фото Reuters

Кроме того, строительство указанных объектов займет несколько лет, а для их окупаемости потребуется еще больше времени. Предсказать перспективу развития газовых рынков на столь отдаленный срок непросто, что отрицательно сказывается на инвестиционной привлекательности проектов. 

Месторождения Кипра даже в случае максимальной нагрузки на них не смогут дать объемы сырья, необходимые для окупаемости столь крупных инвестиций. В случае Израиля ситуация более оптимистична, однако негативное влияние оказывает факт большой протяженности маршрутов. 

Возможности Египта по превращению в экспортера газа значительно ограничиваются высоким и быстрорастущим внутренним спросом на энергию, значительная часть которого удовлетворяется за счет голубого топлива. 

Стоит добавить, что страны Ближнего Востока сегодня уже не только одни из главных поставщиков углеводородов, но и быстрорастущий крупный потребитель энергоносителей, что обусловлено демографической ситуацией. В частности, средиземноморский газ может найти своего покупателя в Турции, Иордании, Палестине, Египте и иных государствах региона, что значительно ближе, чем Европа.

Сомнительное преимущество

Все вышесказанное позволяет предположить следующее. Высокая стоимость инвестиций, а также напряженная военно-политическая обстановка не просто снижают привлекательность проектов по добыче и транспортировке газа в Восточном Средиземноморье, но и делают невозможной вероятность того, что подобные инициативы будут реализованы на средства частного капитала без государственной поддержки. Эта поддержка необходима в форме предоставления гарантий, льгот, займов, субсидирования и особенно обеспечения безопасности, прежде всего со стороны вооруженных сил заинтересованных стран. 

Кроме того, с экономической точки зрения самостоятельно реализовать столь дорогостоящие проекты государствам региона (Израиль, Кипр, Греция, Египет) крайне сложно даже при условии совместной кооперации, что влечет необходимость укреплять сотрудничества с другими странами, особенно европейскими. Если говорить о ЕС как главном внешнем игроке, то только несколько из его членов серьезно заинтересованы и способны вложиться в эти инициативы. К таковым относятся прежде всего Италия и Франция: они расположены близко географически и имеют достаточный военно-экономический потенциал. 

Интифада в секторе Газа создает проблемы как для Палестины, так и для Израиля, претендующих на месторождения углеводородов в Средиземном море. Фото Reuters

Это уже происходит сейчас: большинство компаний, действующих в Восточном Средиземноморье (такие как Total, Eni), в значительной степени являются государственными, а в реализацию проектов широко вовлечены внешние игроки (США, Франция, Италия, Россия и другие). Испания более удалена, а предприятия нефтегазового сектора страны функционируют со значительно меньшим участием государства, поэтому ее присутствие в регионе не такое активное. 

Однако для оценки того, насколько глубоко европейские государства готовы инвестировать в проекты, связанные с добычей углеводородов в Восточном Средиземноморье, следует учесть ряд факторов.

Сжиженный газ изменяет приоритеты

 Энергетика – один из самых важных и особых аспектов отношений между ЕС и Средиземноморьем. Государства региона (Алжир, Ливия, в прошлые годы поставки осуществлял Египет) на протяжении десятилетий являлись важными, а в ряде случаев основными поставщиками природного газа в Испанию, Италию, Португалию и Францию. В предыдущие годы положение региона для некоторых европейских стран было близко к монопольному. 

К примеру, в 1990-х годах растущие экономики Испании и Португалии были вынуждены удовлетворять свои потребности в природном газе за счет топлива, поступающего по газопроводам из охваченного гражданской войной Алжира. Это было очень рискованно, но иной оптимальной альтернативы этому варианту для двух европейских стран тогда просто не существовало. 

Однако сегодня ситуация на газовом рынке значительно изменилась: роль Средиземноморья как поставщика энергоносителей в ЕС уже не такая высокая, как 20 лет назад. Основная причина этого – расширение использования технологий по производству и переработке СПГ, а также появление новых поставщиков (Катар, Россия, Австралия, Нигерия, США, в перспективе Иран, Мозамбик) этого топлива, которые готовы активно укреплять свои позиции на рынках ЕС и предлагать более привлекательные условия. Нельзя исключать даже политики навязывания контрактов со стороны поставщиков СПГ. Тем более крупные потребители средиземноморского газа из числа ЕС (за исключением Италии) уже имеют развитую сеть регазификационных терминалов, которая может полностью обеспечить всю потребность в голубом топливе при текущем уровне потребления.  

По этой причине можно констатировать следующее. Альтернатива газовым месторождениям в Восточном Средиземноморье сегодня существует, особенно в виде СПГ. Поэтому, несмотря на инвестиционную привлекательность этих месторождений, необходимость доступа к ним для европейских стран отсутствует.

Ввиду этого высокая стоимость проектов может стать причиной для значительного сокращения инвестиционной активности компаний из ЕС здесь. 

Но главным препятствием для реализации намеченных идей по превращению Восточного Средиземноморья в крупного поставщика голубого топлива являются сложности военно-политической обстановки. 

Многолетние конфликты

На момент обнаружения первых месторождений энергоносителей на морском шельфе в Восточном Средиземноморье обстановка в регионе уже была непростой. Наиболее сложными являлись отношения между Турцией и Кипром, а также арабо-израильский конфликт, в который были вовлечены Сирия, Ливан, Палестина и Израиль. Оба этих кризиса длятся десятилетиями, а конца им не видно. 

К сожалению, открывающиеся перспективы не привели к сглаживанию всех противоречий между государствами региона ради достижения общих целей. Напротив, в отдельных случаях обнаруженные месторождения более усложнили обстановку. 

Израиль, Сирия и Турция не ратифицировали конвенцию ООН по морскому праву, которая вводит понятие «исключительная экономическая зона». Упомянутые страны осуществляют разграничение границ на основании межгосударственных соглашений. 

Возле берегов Палестины обнаружены месторождения природного газа, запасы которых могут удовлетворить значительную часть потребностей сектора Газа. Интерес к этому району, в частности на предмет возможного обнаружения новых запасов, проявляют многие компании, в том числе российские. Запуск месторождений может отвечать интересам Палестины и Израиля, который осуществляет снабжение энергией территорий сектора Газа. Однако уровень политических разногласий между ними слишком широкий. К примеру, с 2006 года Израиль осуществляет патрулирование прибрежных вод сектора Газа в целях недопущения возможного снабжения оружием движения ХАМАС. Вероятно, что любая попытка реализации геолого-разведочных и инфраструктурных проектов иностранными компаниями в прибрежных водах Палестины без согласования с израильским руководством будет восприниматься им негативно. Соглашения об установлении морских границ между двумя сторонами не подписано. 

Между Израилем и Ливаном имеется территориальный спор в прибрежной зоне (площадью более 800 кв. км), где расположены отдельные месторождения. Отношения Иерусалима и Бейрута можно охарактеризовать как враждебные, в связи с чем разногласия по газовому вопросу создали угрозу новой войны между двумя государствами (две предыдущие имели место в 1982 и 2006 годах). Тем более военно-политические силы, имеющие прочные позиции в Ливане, сегодня воспринимаются Израилем как одна из главных угроз собственной безопасности, что усиливает конфликтный потенциал. 

Недавние переговоры ливанских властей с иностранными компаниями о проведении геолого-разведочных работ в этом районе вызвали возмущение в Иерусалиме, который рассматривает их частью своей территории. Министр обороны Израиля Авигдор Либерман в январе сего года предостерег потенциальных инвесторов в эти проекты, а также заявил о возможном проведении военной операции на территории Ливана. Хотя посредническую помощь в разрешении спора активно оказывают США, ситуация остается напряженной. Тем более последний полномасштабный конфликт между Ливаном и Израилем был относительно недавно, в 2006 году. 

В 2011 году в Египте и Ливане начались политические потрясения, называемые арабской весной. Некоторое время Ливан фактически жил без правительства, что негативно отразилось на его экономической политике. В Египте ситуацию удалось стабилизировать после военного переворота 2013 года. Тогда военные во главе с фельдмаршалом ас-Сиси отстранили руководство страны, которое было представлено движением «Братья-мусульмане». Однако это вызвало крайне негативную реакцию у Турции, позиционирующей себя как покровитель многих сил, представляющих политический ислам в регионе, в том числе в Египте. Отношения между Каиром и Анкарой продолжают оставаться недружественными и даже враждебными, а уровень разногласий способен перерасти в вооруженный конфликт. И именно Средиземное море является тем регионом, где возможно непосредственное соприкосновение турецких и египетских военных или пограничных подразделений. 

Анкара включается в борьбу

Отдельно стоит упомянуть о роли Турции. Республика является крупным импортером углеводородного сырья. В последующие годы ожидается значительный рост внутреннего потребления энергоносителей, особенно газа, поэтому руководство страны рассматривает возможности снижения зависимости от импорта, в том числе путем эксплуатации контролируемых месторождений. И одним из самых привлекательных районов для этого становится Восточное Средиземноморье. С момента обнаружения запасов энергоносителей в этом регионе Анкара прилагает усилия по расширению своего присутствия здесь, а также пытается ограничить активность других инвесторов. 

Вероятно, одной из причин вмешательства Турции в военно-политический кризис в Сирии в 2012 году была именно цель получения Анкарой доступа в воды исключительной экономической зоны арабской республики для геологоразведки и добычи: свержение действующего режима в Дамаске и приход политических сил, зависимых от Турции, мог значительно поспособствовать этому. Однако надежды турецкого руководства не оправдались. 

Летом 1974 года во время политического кризиса в Греции военные подразделения Турции вторглись на Кипр, захватив контроль над значительной частью территории. Впоследствии была провозглашена Турецкая Республика Северный Кипр (ТРСК), признанная только Анкарой.

Запуск геолого-разведочных проектов в водах исключительной зоны Кипра, подписание соглашений о разграничении морских границ между Кипром и Израилем, а также между Кипром и Египтом руководство Турецкой Республики называет незаконными, обосновывая свою позицию необходимостью учитывать интересы населения ТРСК. 

Спустя три дня после церемонии запуска месторождения «Зохр» с участием президента Египта Абдель-Фаттаха ас-Сиси представители турецкого руководства заявили о намерении продолжать осуществлять геолого-разведочные проекты в исключительной зоне ТРСК (какой ее видит турецкая сторона). Это может коснуться и территории, где имеются интересы Египта. 

Неоднократно в различные районы исключительной экономической зоны Кипра направлялись боевые корабли турецких ВМС, в том числе в целях обеспечить безопасность реализуемых геолого-разведочных проектов. А 9 февраля в этой зоне произошел инцидент, в ходе которого корабли турецких ВМС вынудили судно SAIPEM 12 000, которое принадлежит итальянской компании Eni, прекратить осуществлять геолого-разведочные работы. После этого судно покинуло район. 

Это указывает на то, что Анкара рассматривает Восточное Средиземноморье как регион своих интересов и намерена защищать их здесь, в том числе военными мерами. К слову, планы по строительству военно-морских сил Турецкой Республики на последующие годы предусматривают укрепление морской обороноспособности в первую очередь в Средиземноморском районе, а не на Черном море. 

Руководство ЕС осудило действия турецкой стороны (причем не в первый раз) и потребовало прекратить политику вмешательства в дела Кипра. Однако более активных действий со стороны европейских стран не принимается. Вероятно, они просто не готовы на более серьезную конфронтацию с Анкарой. 

Не стоит забывать и о том, что Франция в настоящее время проводит комплекс военных мероприятий в Мали и ряде стран Сахеля. Для Италии важной военной угрозой становится анархия в Ливии и увеличение потока нелегальных мигрантов с этого направления, что требует отвлечения дополнительных сил, особенно военно-морской составляющей. Все это значительно ограничивает возможности упомянутых стран по обеспечению военной защиты своих интересов в Восточном Средиземноморье. Тем более, как сказано в первой части, доступ к его месторождениям не является острой необходимостью для европейских государств. Иными словами, цель может просто не оправдать средства. 

Газ как спасение для экономики

Совсем другая ситуация у Египта, который в настоящее время владеет самым крупным разведанным месторождением в Восточном Средиземноморье.  

До конца нулевых годов арабская республика являлась крупным экспортером природного газа (рекорд был достигнут в 2009 году,  превысив объем 18 млрд куб. м), большая часть которого в сжиженном виде направлялась на азиатские рынки и в меньших объемах в страны Европы (Испания, Италия, Франция и другие) и на Ближний Восток. 

Однако стремительный рост внутреннего потребления (за период 2000–2011 годов более чем на 90%), вызванный демографической ситуацией и особенностями экономического развития страны, а также снижение объемов добычи быстро превратили Египет из экспортера в крупнейшего импортера голубого топлива на Ближнем Востоке. В связи с этим в 2014 году правительство республики заявило об энергетическом кризисе, охватившем Страну пирамид. В связи с открытием месторождения «Зохр» власти надеются в течение нескольких лет вновь стать поставщиком газа на мировой рынок. Учитывая демографические особенности (согласно прогнозам, население арабской республики достигнет к 2050 году 150 млн человек вместо 90 млн сегодня), многие эксперты оценивают шансы Египта обеспечить стабильные и крупные поставки за рубеж при текущем объеме доказанных запасов как крайне низкие.

Однако газ Средиземноморья для Каира это еще и важнейшая составляющая будущего экономического развития. 

Несмотря на трудности последних лет, Египет продолжает оставаться одной из самых развитых в экономическом аспекте держав Африки и Ближнего Востока. Одна из главных составляющих, обеспечивающих этот успех, – промышленность, не связанная с энергетикой (текстиль, производство стали, готовой промышленной продукции, стройматериалов, пищевой продукции, автомобилестроение), отрасли которой формируют более 15% ВВП арабской республики. Модернизация и расширение индустриальных секторов – необходимое условие для экономического роста, улучшения или хотя бы сохранения уровня жизни граждан, решения проблемы безработицы и сохранения позиций Египта в мировой экономике. В свою очередь, это требует надежного, стабильного и оптимального источника энергии. 

Промышленные отрасли арабской республики формировались десятилетиями, а одним из главных аспектов, способствующим инвестиционной привлекательности египетских предприятий, являлись низкие цены на энергоносители для внутренних потребителей, чего удавалось достичь за счет эксплуатации собственных ресурсов и широкой системы субсидирования топлива.

Однако превышение объемов потребления над объемами добычи в начале 2010-х годов не только лишило страну экспортной выручки за природный газ, но и повлекло возникновение дефицита топлива на внутреннем рынке. Последнее является более болезненным ударом по экономике: удорожание цен для местных потребителей крайне негативно отражается на инвестиционной привлекательности страны, уровне жизни населения, качестве и себестоимости выпускаемой продукции. К примеру, рост цен на электричество в последние несколько лет привел к удорожанию стоимости сталелитейной продукции, в результате чего египетские предприятия металлургии не выдерживают конкуренции с иностранными поставщиками даже на внутреннем рынке и стремительно утрачивают свои позиции. Подобная ситуация наблюдается во многих индустриальных секторах арабской республики. 

Строительство АЭС и возможности использования ВИЭ не способны быстро и полностью решить проблему энергетического дефицита. Увеличение импорта энергоносителей тоже ляжет тяжелым бременем на экономику страны.

В этой ситуации газ Средиземноморья – один из немногих способов значительно поспособствовать преодолению последствий энергетического кризиса и необходимое условие для сохранения экономического суверенитета Египта. Без всякого преувеличения это жизненно важный интерес для страны, который по своему значению может быть сравним, например, с Нилом как источником пресной воды. 

Поэтому Каир готов защищать свои позиции в Средиземноморье и не постоит за ценой.

Что касается непризнания границ вод исключительной морской зоны со стороны Турции, и, как следствие, возможной реализации турецкой стороной различных проектов в сфере геологоразведки и добычи здесь, то они способны напрямую ударить по национальным интересам арабской республики. Тем более Каир рассчитывает на дальнейшие открытия и эксплуатацию месторождений углеводородов в этом районе. Именно поэтому реакция египетских властей на последние заявления Анкары была достаточно резкой: в начале февраля 2018 года официальный представитель египетского министерства иностранных дел Ахмед Абу Зейд заявил, что «любая попытка нарушить или ограничить права Египта в этом районе» будет пресечена. А спустя несколько дней прошли упомянутые в начале статьи маневры египетских ВМС, расцененные как демонстрация силы. Ситуацию значительно усугубляют враждебные отношения между политическими лидерами двух государств.

Таким образом, обнаружение запасов природного газа в Восточном Средиземноморье – важное событие, способное в значительной степени повлиять на военно-политическую обстановку в регионе, а также на ситуацию на рынках энергоносителей в странах ЕС. Однако наличие рисков военно-политического характера, высокая стоимость инфраструктурных проектов, наличие большого количества вовлеченных стран, имеющих свои интересы, значительно осложняют перспективы развития энергетического потенциала региона. А сами запасы энергоносителей пока больше обостряют военно-политическую обстановку здесь, нежели приносят экономические дивиденды.