Сергей Жильцов
Казахстан пытается нарастить добычу и экспорт газа. Фото с сайта www.qazaqgaz.kz
В последние годы энергетическая политика стран Центральной Азии претерпела серьезные изменения. Усилился интерес к трубопроводным проектам, которые были разработаны в начале 1990-х годов, но не были реализованы. Одновременно с этим стали обсуждаться новые маршруты доставки углеводородных ресурсов на внешние рынки. Рост интереса к новым проектам возник под влиянием геополитических факторов, прежде всего конфронтации Запада с Россией. Страны Центральной Азии увидели для себя новые возможности для поставок углеводородных ресурсов на внешние рынки. Кроме того, усилился интерес к Центральной Азии со стороны западных государств, которые активизировали свою политику в отношении стран региона.
После распада СССР центральноазиатские страны рассматривались Западом и Китаем в качестве перспективных экспортеров нефти и газа. Публикации данных о значительных запасах нефти и газа давали основание рассматривать их в качестве перспективных поставщиков углеводородных ресурсов. Однако в последние годы ситуация стала меняться. Некоторые страны региона столкнулись с дефицитом газа. Соответственно у них возникла потребность импортировать газ. Дефицит газа в странах Центральной Азии был вызван ростом численности населения и снижением собственной добычи. Прежде всего это касалось Казахстана и Узбекистана. Кроме того, страны имеют контракты с Китаем, куда они поставляют газ.
Узбекистан надеется на стабилизацию
Значительные изменения происходили в Узбекистане, который столкнулся с падением добычи газа. В 2023 году добыча газа в стране упала на 5 млрд куб. м – до 46,7 млрд куб. м. В стране возник дефицит газа на внутреннем рынке, что вынудило узбекскую сторону осуществлять его импорт. Для решения этой задачи в прошлом году Узбекистан достиг договоренности с Россией. В итоге в октябре 2023 года начались поставки газа в Узбекистан по системе газопроводов «Средняя Азия–Центр». Экспорт осуществляется транзитом через территорию Казахстана. В течение двух лет поставки ежегодно должны составлять 2,8 млрд куб. м газа. К 2026 году импорт газа должен быть увеличен до 11 млрд куб. м.
Страна постепенно уменьшает добычу газа и в перспективе может превратиться в импортера углеводородного сырья. Впрочем, еще в 2020 году премьер-министр Узбекистана заявил, что к 2025 году страна намерена прекратить экспорт газа и увеличить объемы его переработки.
На нынешнем этапе перед Узбекистаном стоит задача стабилизации ситуации на внутреннем рынке газа и выполнения обязательств перед другими странами. Из-за дефицита газа на внутреннем рынке в конце прошлого года Узбекистан снизил поставки газа в Китай.
Поток из Казахстана
В последние годы Казахстан реализует курс, направленный на осуществление экспорта своего газа в Китай. В 2017 году Казахстан договорился с Китаем о поставках своего газа в объеме 5 млрд куб. м. Ожидалось, что в перспективе в китайском направлении будет транспортироваться до 10 млрд куб. м. Однако поставки оказались чуть меньше. В последующие годы Казахстан осуществлял экспорт газа, хотя и в меньших объемах. В 2022–2023 годах казахстанская сторона направляла в Китай 5–5,85 млрд куб. м газа.
В 2023 году возникла угроза снижения поставок газа из Казахстана в Китай из-за роста потребления на внутреннем рынке. Однако уже в октябре 2023 года Китай и Казахстан подписали соглашение на 2023–2026 годы о поставках казахстанского газа. Для расширения объемов поставок газа предполагается нарастить мощность газопровода «Бейнеу–Бозой–Шымкент». По второй нитке, которую должны ввести в строй в 2026–2027 годах, должно экспортироваться до 15 млрд куб. м газа в год.
С ноября 2022 года Россия, Узбекистан и Казахстан обсуждали вопросы взаимодействия в газовой сфере. Взаимодействие трех государств, которые назвали «газовым союзом», было направлено на обеспечение поставок российского газа по территории центральноазиатских государств. Расширение сотрудничества со странами региона в перспективе может создать России благоприятные условия для поставок газа через центральноазиатские страны в Китай. Кроме того, помимо достижений договоренности с Узбекистаном в конце 2023 года было анонсировано подписание долгосрочного соглашения о поставках газа в Казахстан в середине 2024 года. Примерный объем оценивался примерно в 3 млрд куб. м газа в год.
Ухудшение ситуации с добычей газа и увеличение спроса на внутреннем рынке может уже в среднесрочной перспективе привести к росту импорта углеводородных ресурсов странами Центральной Азии. Только в ближайшие год-два дополнительный спрос может составить порядка 5–6 млрд куб. м газа в год. В последующие годы объемы поставок газа из России в центральноазиатские государства могут возрасти. Основным поставщиком газа в Центральную Азию будет выступать «Газпром».
Активность России и достигнутые договоренности со странами Центральной Азии о поставках газа вызвали обеспокоенность в Туркменистане. Российский газ рассматривался в качестве конкурента туркменским ресурсам как в регионе, так и при поставках в Китай. Соответственно Ашхабад активизировал переговоры с соседями по региону, рассчитывая укрепить сотрудничество в газовой сфере. Так, в августе 2023 года Туркменистан предложил Узбекистану и Таджикистану стратегическое партнерство по газу. Затем в марте 2024 года Туркменистан заявил о готовности поставлять природный газ в Казахстан. Уже в апреле Казахстан и Туркменистан вновь обсуждали планы по сотрудничеству в газовой сфере.
Путь Туркменистана на рынок Европы
В последнее время значительно изменилась энергетическая политика Туркменистана. Ашхабад стремится реализовать проект трубопровода ТАПИ, который за 30 лет так и не был построен. Ашхабад не смог получить от афганской стороны гарантий безопасности для будущего газопровода. В середине 2023 года Туркменистан подписал с Пакистаном совместный план по реализации проекта ТАПИ. Несмотря на все переговоры и договоренности, проект до сих пор не перешел в практическую плоскость.
В фокусе внимания Ашхабада находится проект Транскаспийского газопровода. Этот проект также обсуждался еще в начале 90-х годов прошлого века. Интерес к нему подогревал ЕС, предложив проект «Набукко», в который должен был поступать туркменский газ. В последние годы инициатором проекта газопровода выступают США, настойчиво предлагая обсуждение данного проекта.
В последние месяцы Туркменистан вновь вернулся к обсуждению вопроса поставок своего газа на европейский рынок. Прошедшие переговоры с европейскими странами и в целом с ЕС были направлены на обсуждение различных вариантов расширения энергетического сотрудничества. В частности, с Брюсселем было решено начать подготовку к подписанию рамочного соглашения в области энергетики. Одновременно Туркменистан провел переговоры с Европейским банком реконструкции и развития, который намерен разработать для Ашхабада новую стратегию, в том числе в энергетической сфере. Кроме того, туркменская сторона намерена увеличить объем иностранных инвестиций, привлекаемых в энергетический сектор. В целом усилия Туркменистана нацелены на решение двух задач: разработку углеводородных ресурсов на шельфе Каспия и реализацию трубопроводных проектов.
Поскольку строительство Транскаспийского газопровода сопряжено со значительными финансовыми затратами и требует много времени, туркменская сторона избрала другой вариант. Активно обсуждаются варианты поставок газа через территорию Ирана и далее в Турцию. Это направление является приоритетным для энергетической политики Туркменистана. Именно в Турцию Туркменистан намерен в перспективе поставлять дополнительные объемы углеводородных ресурсов. Данные планы были подкреплены документами, которые в марте 2024 года подписал председатель Халк Масхалаты Гурбангулы Бердымухамедов на Анатолийском дипломатическом форуме. Среди них: декларация о намерениях по сотрудничеству в области углеводородных ресурсов и меморандум о сотрудничестве по вопросу развития партнерства в области природного газа.
Планы Туркменистана по формированию экспорта углеводородных ресурсов в сторону Турции пользуются поддержкой западных государств, которые рассчитывают создать масштабный газовый маршрут поставок на европейский рынок. Поддержка проекта рассчитана на ослабление туркменско-китайского энергетического сотрудничества и отношений Ашхабада с Россией в газовой сфере.
Для осуществления планов, связанных с поставками в западном направлении, Ашхабад стремится заручиться поддержкой Ирана, через территорию которого предполагается осуществлять экспорт углеводородных ресурсов. Еще в ноябре 2021 года было подписано Соглашение об организации своповых поставок в Азербайджан через территорию Ирана. Оно стало действовать с 2022 года. Речь шла об организации поставок в объеме 1,5–2 млрд куб. м газа в год. В июле того же года Иран и Азербайджан договорились об увеличении поставок в два раза. В начале 2024 года своповые поставки были временно приостановлены до заключения новых договоренностей между Ашхабадом и Баку.
Активизация энергетической политики Туркменистана происходит на фоне геополитических изменений и трансформации европейского газового рынка. Введенные ЕС санкции против России и снижение поставок российского газа в Европу было расценено Ашхабадом в качестве возможности увеличить собственные поставки. Однако для Туркменистана эта задача является трудноразрешимой. Прежде всего в силу тесной привязки к Китаю. Ключевым покупателем туркменского газа выступает Китай, который в последние годы забирает порядка 35 млрд куб. м из добываемых 80–82 млрд куб. м. Туркменистан рассчитывает увеличить добычу газа на 60 млрд куб. м газа в год и нарастить поставки в Китай до 60–65 млрд куб. м уже через 3–4 года. Для осуществления этого замысла Туркменистан рассчитывает не только увеличить добычу газа на месторождении «Галкыныш», но и реализовать проект по строительству четвертой нитки магистрального трубопровода Туркменистан–Китай, которая до сих пор не построена.
Непросто в последнее десятилетие развивались отношения у Туркменистана с Россией. С 2016 года «Газпром» не покупал туркменский газ. Поставки возобновились в 2019 году. В июле 2020 года был заключен контракт на закупку до 5,5 млрд куб. м газа ежегодно на пять лет. В 2023 году в Россию было поставлено 5 млрд куб. м, что позволяет Ашхабаду диверсифицировать свои поставки. Впрочем, сложившиеся объемы поставок газа в Китай и Россию в ближайшее время вряд ли будут увеличены. Москва и Пекин реализуют политику в условиях нарастания кризисных явлений. Соответственно России важно продвигать свой газ в направлении Китая, который, в свою очередь, проводит политику диверсификации источников получения углеводородного сырья.
Транскаспийский нефтяной маршрут
Ситуация со строительством Транскаспийского нефтепровода, а в более широком плане формирования Транскаспийского энергетического коридора, уже не раз была описана на страницах периодических изданий и специализированных журналов. Тем не менее тема экспорта нефти из Казахстана в западном направлении по-прежнему находится в фокусе внимания внерегиональных государств.
Обсуждение Транскаспийского энергетического маршрута возобновилось с середины 2022 года, когда президент Казахстана поставил задачу диверсифицировать поставки нефти на внешний рынок. Притом что подавляющая часть казахстанской нефти идет через территорию России. Тем не менее Казахстан строит планы по изменению соотношения объемов нефти, которая идет через Россию и по другим географическим направлениям. Для осуществления данных планов Казахстан рассчитывает осуществить модернизацию порта Курык и Актау, построить три танкера. Согласно заявленным планам, Казахстан рассчитывает в перспективе увеличить объемы перевозок по Транскаспийскому международному транспортному маршруту в пять раз. Амбициозные планы Казахстана находят поддержку в Азербайджане, Грузии и Турции. Эти страны приняли «дорожные карты», реализация которых позволит расширить возможности транспортной инфраструктуры. В 2024 году будет проведено дноуглубление акватории порта Курык, а в 2025 году аналогичные работы запланированы в Актау. В итоге усилия казахстанской стороны должны привести к тому, что в западном направлении должно поставляться до 7 млн т нефти в год.
Впрочем, это пока все планы, которые только предстоит реализовать. Сейчас же Казахстан повышенное внимание уделяет работе Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). В 2023 году через него было прокачано 63,4 млн т нефти, добытой в Казахстане. В 2024-м планируется увеличить объемы поставки до более чем 70 млн т.
За попытками Казахстана диверсифицировать маршруты поставок нефти на внешний рынок просматривается политическая составляющая. Казахстан не хочет попасть под санкции западных государств, которые недовольны сохранением тесных торгово-экономических отношений с Россией. При этом сложившиеся маршруты экспорта казахстанской нефти отвечают интересам Казахстана, который не имеет иных вариантов для поставок значительных объемов углеводородного сырья в других направлениях.
Влияние Ирана и перспективы экспорта
Иран проводит курс на укрепление своих позиций в качестве ключевого игрока в поставках газа из Центральной Азии в Европу. Тегеран принял активное участие в достижении договоренностей с Туркменистаном и Азербайджаном о своповых поставках. Помимо активного вовлечения в проекты, связанные с экспортом центральноазиатских углеводородов, Иран продвигает проект по строительству газопровода в Пакистан. Для этого Иран стремится построить магистральный газопровод «Мир». США выступают против строительства трубопровода, что сказывается на позиции Пакистана. Тем не менее Иран добивается от Исламабада более активного участия в проекте.
Несмотря на относительно скромные возможности газопровода, мощность которого на начальном этапе должна составить лишь 7,7 млрд куб. м газа в год, в строительстве иранского газопровода не заинтересован Туркменистан. Реализация проекта газопровода «Мир» снизит вероятность реализации проекта ТАПИ, который также должен выходить в Пакистан, а также усилит геополитические позиции Тегерана.
Страны Центральной Азии – Казахстан, Узбекистан и Туркменистан проводят активную энергетическую политику. Их усилия направлены на максимальное использование углеводородного потенциала, которым они обладают. Основные усилия идут на создание новых возможностей для экспорта своих ресурсов на внешние рынки. Однако многие проекты трубопроводов по-прежнему находятся под сильным политическим влиянием. На реализацию проектов пытаются влиять внешние игроки, которые реализуют собственные интересы в Центральной Азии.
